Книга До потери пульса, страница 25 – Марина Серова

– Раз по Трудовому кодексу положено отрабатывать две недели, пусть отрабатывают, – предложила я. – За это время, я уверена, здесь все уладится, и они заберут заявления.

– Да, похоже, так и придется поступить, но если с ними, не дай бог, что-то случится, я буду чувствовать себя виноватой. – Корнилова отложила заявления в сторону и поинтересовалась: – Как вы вчера съездили в «Изумрудный»? Машку нашли там?

– Да, можно сказать, нашла, но она не в поселке.

– А где? – уточнила клиентка.

– Кашинцева сейчас проходит лечение в немецкой клинике, естественно, за счет Калинина. На будущей неделе он собирается лететь в Германию за своей невестой, и…

– За невестой? – перебила меня Корнилова.

– Да, его домработница утверждает, что Дмитрий Сергеевич собирается жениться на Марии Васильевне.

– Ну, ЗАГС-то им вряд ли светит, Машке больше подойдет другая аббревиатура. Ей прямая дорога с трапа самолета в СИЗО, – таким мечтательным тоном произнесла моя работодательница, что мне даже жаль стало разбивать ее иллюзии.

Однако мне пришлось это сделать.

– Ольга Николаевна, я, конечно, не уверена в том, что Кашинцева так уж торопится пойти в ЗАГС с Дмитрием Сергеевичем, но вот в следственном изоляторе ей, похоже, делать нечего.

– Вы хотите сказать, что Калинин внесет залог, и она до суда останется на свободе? – Корнилова все еще витала где-то в облаках и не видела очевидного. Уж больно ей хотелось засадить бывшую невесту своего сына за решетку. Как же слепа бывает материнская любовь и как жестока – ревность к собственному сыну!

– Нет, я хочу сказать, что Маша не имеет никакого отношения к тому, что здесь происходит. Мы с вами ошиблись, это признание мне далось нелегко, но я все-таки его сделала.

Мои слова подействовали на Корнилову, как разряд электрического тока. Она аж подпрыгнула в своем кресле:

– Как это не имеет?! Как это ошиблись?! Татьяна Александровна, вы что такое говорите?! Это же она, багаевская профурсетка, все подстроила, начиная с сердечного приступа, от которого умер Сережа Частоколов, и кончая тем, что произошло в пятницу у Наташи в салоне!

– К сожалению, это были лишь наши домыслы. Все это время, когда здесь происходили таинственные ЧП, в том числе и с летальным исходом, Кашинцева лежала в немецкой клинике. Мы-то с вами думали, что она, вся такая бедная и несчастная, страдает от последствий аварии и строит мстительные планы, но – ошиблись. Калинин сделал ей предложение и отправил на пластическую операцию, дабы вернуть невесте ее прежнюю красоту.

– Это ничего не меняет, – возразила Корнилова. – Операция операцией, а месть – местью.

– Я так не думаю.

– Татьяна Александровна, вы меня удивляете, ну кто еще может быть заинтересован в смерти этих трех молодых людей, если не Машка? А мы с Наташей? Кому же мы еще тут помешали, кроме нее?

– В лифте вместо вас мог оказаться кто-то другой, а в «Пальмире» сильнее других все-таки пострадала не Бережковская, а Анненкова. К тому же в тот день, когда Маше неудачно изменили имидж, трудились мастера из другой смены, не те, что работали в прошлую пятницу утром.

– Это еще ровным счетом ничего не значит. – Ольга Николаевна никак не могла отказаться от нашей первоначальной версии. К моим доводам она не прислушивалась. – Человек, помогающий Кашинцевой, мог просто просчитаться…

– И все же не стоит терять время и продолжать разработку этой версии.

– Ну, хорошо… У вас есть новые соображения насчет того, кто бы это мог быть и что им движет?

– Ну, кое-что есть, – протянула я, не торопясь озвучивать фамилию Мазурова. Что-то мне подсказывало: Корнилова грудью встанет на защиту своего подчиненного.

Дверь кабинета отворилась, и на пороге появилась Бережковская с каким-то пакетом в руках. Она поздоровалась, села на свободный стул и положила на стол свой сверток со словами:

– Вот, хотела туфли в ремонт отдать, поставить новые набойки, но ничего не вышло. Представляете, мастерская закрылась. На-всег-да!

– Как – закрылась? – удивилась Корнилова. – Почему?

– А ты, Оля, не догадываешься, почему, да?

– Догадываюсь, конечно, – вздохнула хозяйка кабинета. – Вот видите, Татьяна Александровна, нервы у народа сдают. А вы отказываетесь доводить дело до конца!

– Отказывается?! – Бережковская округлила глаза. – Ну как же так?

Не дав мне возможности ничего уточнить, Ольга Николаевна продолжила:

– Да вот так! Она узнала, что Машка сейчас поправляет в Германии за счет Дмитрия Калинина свое бесценное здоровье, и во всем ее оправдала. Можно подумать, эта Кашинцева заранее не могла все спланировать, а Калинин не способен контролировать процесс самостоятельно! Наташа, вот скажи, ведь отсутствие Машки в России абсолютно ничего не меняет, так?

– Оля, подожди, не напирай на меня, дай все хорошенько осмыслить. Значит, наша скандальная фотомоделька нашла способ вернуть себе прежнюю красоту?

– Нашла, – подтвердила я. – Бывший директор завода ЖБК уже давно ее обхаживал, но у него не было никаких шансов. Машке хватало поклонников помоложе, а после аварии все от нее отвернулись, остался только Калинин с его финансовыми возможностями.

– А я не сомневалась, что так и будет! Ей даже не пришлось долго искать спонсора, он сам нашелся. Везет же таким стервам!

– Наташа, не о том ты думаешь, совсем не о том.

– Ну почему – не о том? Тут все вместе надо анализировать. – Бережковская уставилась куда-то в пространство с очень сосредоточенным выражением лица. Просидев так пару минут, она наконец выдала: – Если посмотреть на ситуацию объективно, получается, что Машка тут действительно ни при чем.

– Наташа…

– Подожди, Оля, не перебивай меня, пока я не выскажу свою мысль до конца. Так вот, Кашинцева – страшная эгоистка, в любой ситуации она думает прежде всего о себе. Теперь, когда перед ней вновь открылись радужные перспективы, она наверняка строит планы триумфального возвращения в модельный бизнес, а не планирует месть. Ей это уже ни к чему.

– А по-моему, одно другому не мешает. – Корнилова никак не могла отказаться от версии о Машиной мести.

– Оля, я понимаю, Машка тебе столько нервов попортила, но постарайся избавиться от этого предубеждения.

– Ладно, постараюсь, – через силу выговорила Ольга Николаевна. – Допустим, за всем, что здесь происходит, стоит кто-то другой. Сразу напрашивается вопрос – кто? Татьяна Александровна, вы сказали, что у вас вроде бы появился еще какой-то подозреваемый?

– Правда? – Бережковская устремила на меня заинтересованный взгляд. – Ну и кто это? Что же вы молчите?

– Я не могу сказать, что у меня возникла полноценная версия, но поведение одного человека заставило меня более пристально к нему присмотреться.