Книга Последняя сделка, страница 23 – Майкл Ридпат

На фоне моих вконец испорченных отношений с Фрэнком слова Эдди звучали забавно. Я не выдержал, улыбнулся, допустив серьезную ошибку.

— Ты, конечно, имеешь основания для веселья. Давай отправляйся в банк и клади на свой счет этот жирный куш. Очень смешно!

— Прости, Эдди, — сказал я, — но уверяю: Фрэнк не консультировался со мной, составляя завещание.

— Да, конечно. Но ты и Лайза проводили с ним все свободное время. — Теперь он повернулся к сестре. — Он отказал мне в наследстве лишь потому, что я был на стороне мамы. Он не имел права нас бросить. Я не ползал перед ним на коленях и поэтому остался без средств.

Лайзу слова братца привели в состояние шока. Она считала, что эта семейная встреча окажется пустой формальностью перед тем, как мать и брат отправятся к себе в Калифорнию.

— Эдди, я любила его, — негромко произнесла она, — и мне вовсе не нужны эти глупые деньги.

— Да, конечно, ты его любила! Не обращай внимания, мама… А он… — Эдди в обвинительном жесте ткнул пальцем в мою сторону. — Он любил лишь его деньги.

Нападение Эдди на меня могло даже показаться забавным, но его слова затрагивали честь Лайзы.

— Полегче, Эдди! — прорычал я.

— Успокойся, Саймон, — остановила меня Лайза. — Меня эти деньги действительно не волнуют. Мистер Берджи, — продолжала она, повернувшись к адвокату, — имею ли я юридическую возможность отказаться от половины наследства в пользу брата?

— Хмм… — задумчиво протянул стряпчий. — Вы имеете полное право отказаться от всего вашего наследства или от его доли в течение девяти месяцев после смерти завещателя. Однако ваш отказ не влечет автоматической передачи средств в пользу брата, поскольку тот не упомянут в завещании. Поэтому фонды будут распределены в соответствии с определяющими наследование законами. А это, в свою очередь, означает… — Он выдержал паузу и, немного подумав, закончил: — Поскольку вы не являетесь препятствием, мистер Эдвард Кук оказывается следующим в линии наследования.

— Вот и хорошо, — обрадовалась Лайза. — Давайте так и поступим.

— Я бы настоятельно рекомендовал вам не торопиться, — солидно кашлянув, произнес Берджи. — Прежде чем определить дальнейший курс действий, вам следует все хорошенько обдумать. Ведь мы говорим о последней воле мистера Кука, который сознательно завещал все свое состояние вам.

— Я этого определенно хочу, — сказала Лайза, глядя на Эдди. — Но обещаю еще подумать, коль скоро вы на этом настаиваете. Если не возражаете, мы встретимся с вами через неделю и решим, что следует делать.

— Очень хорошо, — произнес мистер Берджи. Эдди глубоко вздохнул.

— Большое тебе спасибо, сестренка, — сказал он с улыбкой.

Лайза коротко улыбнулась ему в ответ. Но несколько минут спустя, в тот момент, когда мы выходили из кабинета, я поймал на себе злобный взгляд Эдди.

Лайза повезла своих родственников в аэропорт, а я с удовольствием отправился на работу, чтобы получить там хотя бы небольшую порцию нормальной жизни.

Я почувствовал облегчение, с головой погрузившись в проблемы «Нет Коп» и «Тетраком». Но очень скоро звонок Джила прервал мирное течение жизни. Старший партнер вызывал меня к себе.

Джил усадил меня на диван и налил чашку кофе.

— Хорошо, что ты пришел сегодня, Саймон. Я знаю, что у тебя дома дел по горло, но мы и здесь найдем, чем тебя занять. Работы очень много, а со смертью Фрэнка ее стало еще больше.

— Все нормально. А если честно, то мне просто необходимо отвлечься.

— Не сомневаюсь, — сочувственно произнес Джил. — Как там Лайза?

— Плохо, — ответил я.

— Да. Для нее это тяжелый удар. А как ты?

— Тоже не очень. Жаль, что я расстался с Фрэнком не в самых лучших отношениях.

— Не казни себя за это, Саймон. Фрэнк всегда был о тебе очень высокого мнения. Он много раз мне об этом говорил. И хотя его с нами нет, я по-прежнему намерен разделять его мнение. К его словам всегда следовало прислушиваться.

Я попытался улыбнуться. Джил прокашлялся и продолжил:

— Вопрос довольно щепетильный, но думаю, очень важно поставить все точки над i. Полиция задала нам множество вопросов о Фрэнке и о тебе. Прямо они ничего не сказали, но судя по тому, что они спрашивали, ты считаешься у них подозреваемым.

— Знаю.

— Мой вопрос звучит так: правы ли они в своих подозрениях?

— Иными словами, ты спрашиваешь, не я ли убил Фрэнка?

В ответ Джил молча кивнул, сверля меня взглядом из-под толстых линз своих очков. Я твердо выдержал этот взгляд.

— Нет, Джил. Я его не убивал.

Джил помолчал немного, а затем, откинувшись на спинку кресла, продолжил:

— Отлично. Я тебе верю. Впрочем, я так и думал с самого начала, но все же хотел спросить. Хочу заверить тебя, что лично я и фирма в целом окажем тебе полную поддержку. Если тебе что-то от нас потребуется, обращайся безо всяких колебаний.

— Спасибо, — сказал я. — Уже сейчас у меня есть просьба.

— Слушаю.

— Не мог бы ты дать мне адрес хорошего адвоката по уголовным делам? Возможно, его услуги мне не понадобятся, но кто знает…

Джил посмотрел на меня как-то странно, словно засомневался, стоило ли так поспешно обещать мне поддержку, но затем улыбнулся и произнес:

— Конечно, дам. Подожди минутку. — Он протянул руку к столу и, перебрав несколько карточек, закончил: — Записывай. Гарднер Филлипс — мой старинный друг, и вот его телефон.

С этими словами Джил передал мне карточку, чтобы я скопировал адрес и номер телефона.

— Спасибо. Надеюсь, как я уже сказал, что он мне не понадобится.

— Подожди, Саймон, не уходи. Я хочу поговорить с тобой еще кое о чем.

— Слушаю.

— Речь пойдет о «Нет Коп». Что ты намерен предпринять?

— Как я уже говорил, сдаваться я не хочу. Пока компания сможет продержаться около месяца. Мы с Крэгом изыскиваем средства для создания прототипа переключателя.

— Удалось что-нибудь?

— Пока нет. Но мы только приступили.

— Понимаю, однако меня очень беспокоит Крэг Доуэрти. Думаю, что Фрэнк в отношении него был прав.

Я внимательно посмотрел на Джила.

— Что ты хочешь этим сказать?

— На прошлой неделе Доуэрти ко мне заходил. Он угрожал заявить в прессе, что «Ревер партнерс» якобы отказалась выполнить условия договора.

Я издал тихий стон, не понимая, как Крэг мог решитьсяна подобную глупость.

— И что же ты ему сказал?