Онлайн книга «Прощу, когда умрешь»
|
Когда Хохол нападет, неизвестно, но Тимофей готовился к бою так, как будто он случится вот-вот. Он рассчитывал на кулаки, на обрезок трубы, что взял себе в подспорье, но еще возлагал надежды на генератор. В нужный момент он включит его, в ту же секунду под ноги нападающим польется вода, и провод под высоким напряжением случайно на пол упадет. Много воды не надо, достаточно хорошо смочить бетонный пол. Подошва кирзовых сапог проводит ток, так что массовый электрошок обеспечен. Возможно, с летальным исходом. Но Тимофею никого не жаль. Кто с мечом к нему придет, тому никакой пощады... Он и шланг к дверям подвел, и кран рядом с пультом управления установил – жмешь на кнопку пуска, крутишь вентиль, а кабель уже на полу. Надо только подождать, когда шарахнет. – Бесполезно это все, – уныло сказал Олег. – Почему? – спросил Тимофей, затягивая хомутик на шланге. – Ну, один раз прорвемся, а потом? Потом все равно дожмут. – Что ты предлагаешь? Руки опустить? – Я уже опустил, только ты один и барахтаешься. Отказался бы ты от меня. – В смысле? – Скажи Татаринову, что ты не хочешь со мной работать. – А толку? – Меня переведут... – Переведут. А потом и на бабки разведут. Или ты ничего не скажешь? – Не скажу... Я драться не могу, а терпеть могу... Ну, совру что-нибудь, пока разберутся... И разберутся, и сюда вернутся... А-а! С тобой или без тебя, все равно душу вынут. Нутром чую, Берушин воду мутит... Он сам нас как-нибудь разведет... – Но не развел... Признался бы ты, где деньги. Все равно ведь не отстанут... И от меня не отстанут, если ты не скажешь. Меня доставать начнут. Вдруг ты поделился со мной своим секретом... – Обидно. – Что обидно? – Обидно, когда тебя пытают, а у тебя ответа нет... – Я тебя понимаю. – Да нет, я-то знаю, что сказать. Только не хочу говорить... Будь прокляты эти деньги! – Митинг считать открытым? Или закрытым? – Все тебе смешно, – мрачно усмехнулся Шаповалов. – А там реальные деньги. Четыре миллиона... Ровно четыре миллиона, тютелька в тютельку! – Ты что, считал? – Да. – Значит, знаешь, где эти деньги? – Знаю. – И не страшно признаваться? – невольно разволновался Тимофей. Вроде бы и не интересовали его эти деньги, но как тут остаться равнодушным, если из-за них разгорались такие страсти? – Страшно... За тебя страшно... А за себя нет. Я же из-за этих проклятых денег... Сашку... Димку... Вот этими руками! Глядя на Олега, можно было подумать, что он разговаривает сам с собой, причем в горячечном бреду. – Эй, тормози, я не хочу ничего знать... Но Шаповалов, казалось, не слышал Тимофея. – А Серого у банка положили! А Костику глаз пулей выбило... Это я. Это все я замутил... Ладно, Серый. Ладно, Костик. А Сашку и Димку я застрелил. Сам не знаю, что на меня нашло... – Жаба тебя задушила. – Да, задушила. Мне Сашка с Димкой каждый день снятся. Смеются надо мной. Тебя, говорят, скоро грохнут, а мы тебя на том свете ждем. Поговорить хотим... – Тебе их перехитрить надо. – Как? – А застрелиться. Тогда ты на тот свет не попадешь. Зависнешь между мирами... Тимофей не считал циничным давать такой совет человеку, который из жадности застрелил своих друзей. И еще два его дружка в перестрелке погибли, и инкассаторам тоже досталось... – Ты думаешь? – Я думаю, что ты не должен жить. – Почему? – Потому что ты мерзавец. – Спасибо. – А ты в этом сомневаешься? – В том-то и дело, что нет... Бес попутал. Но это не оправдание. – Да ты не напрягайся, не надо. Я тебе не священник, мне твоя исповедь ни к чему. И раскаяние тоже. – И грехи не отпустишь? – Почему не отпущу? Отпущу твои грехи. Передо мной отпущу. Подставил ты меня, Олег. – Прости. – Прощу. На смертном одре. Или на твоем. Или на своем. Тут еще неизвестно, кто из нас раньше задвинется... – С тобой все в порядке будет. Ты сильный. Ты выдержишь... А мне уже все надоело. Я ничего не хочу. Вообще ничего... Запутал я всех. Вроде бы все получилось, деньги взяли, увели, а все равно через задницу все. Потому что гнида я... И пацанов своих под расстрел подвел. И тебя подставил. Извини, брат... – Ты уже извинился. – Добром дело не закончится, – будто не слыша Тимофея, продолжал Олег. – Для меня – точно... А ты еще пободаешься... Знаешь, я, наверное, скажу тебе, где деньги спрятаны. – Не надо. – Почему?.. Деньги в банк везли, купюры там не новые, номера не переписанные, в дело можно вложить без риска. Это если бизнес вдруг задумаешь открыть... – Какой бизнес, Олег? О чем ты? – Ну, можно в детский дом деньги отдать. Но их там разворуют, это я тебе точно говорю... Я скажу тебе, как деньги найти. Только ты пообещай... – Не надо ничего говорить. И обещать не надо. Не нужны мне твои деньги. – А мне нужны. Только я отсюда не выйду. И до денег не дотянусь... – Твои проблемы. – Я скажу тебе, где деньги... – Не надо. – Упертый ты. – Может быть. – Знаешь, тебе можно доверять. Я хочу тебе довериться. Не хочешь знать про деньги, не надо. Но пообещай, что, когда выйдешь, к бабке моей съездишь. Отца у меня не было, матери не до меня, так я у бабки жил. Она мне как мать... Деревня Заварка, это в Карелии. Места там красивые, озерный край. Вот там деревня стоит. Дом там, с зелеными стенами, сразу за магазином. Ну, и в магазин можешь заглянуть... Там бабка моя живет... – Где, в магазине? – Нет, за ним, – никак не отреагировал на эту колкость Олег. – В доме за магазином бабка моя живет. Иванова Клавдия Васильевна. Скажи, что я последней сволочью был. Скажи, что перед смертью раскаивался, пусть она за меня свечку поставит... – Перед какой смертью? Какая свечка? О чем ты? – О том, что не доживу я до звонка. – Доживешь. Выйдешь, к бабке своей поедешь. Отшельником у озера будешь жить, грехи свои замолишь, потом деньги в ход пустишь, монастырь построишь... – Не хочу монастырь, завод хочу... Ты пообещай, что к бабке съездишь, ладно? Деревня Заварка, Сегозеро там, найдешь... Пообещай, что съездишь? |