Онлайн книга «Не жди меня, мама, хорошего сына»
|
— Чтоб фанера звучала? — Вот-вот. Брянцев сейчас с ней работает… — А деньги? Он что, за свои работать будет? — Ну нет. Елена Павловна ему заплатила. И ему, и мне… — С каких шишей? — возмутился Сафрон. У Ленусика были свои деньги. Сколько лет с ней живет, свой косметический салон у нее, фитнес-клуб. Но ведь он бы узнал, если бы она сняла их со счета. Или у нее кубышка была с наличностью на черный день?.. — Тебе она за что платила? — За песню. Я же композитор… — Да ну… И что за песня? — Хорошая песня, про любовь. Ей понравилось. — И много заплатила? — Тридцать тысяч евро. — Сколько? — изумился Сафрон. — За какую-то паршивую песню тридцать тысяч? — А если это шедевр… Могу наиграть. Синтезатор есть? — Есть. Бетонные игрушки. Ими наиграешься, если врешь… Как этого Брянцева найти? — Телефон у меня есть и адрес… Сначала Сафрон позвонил, но в ответ получил короткие гудки. Затем он отправился в Москву, но в квартире на Каширском шоссе не было ни единой живой души. * * * Подвал ночного клуба, комната с хорошей вентиляцией, но совершенно без окон. Кушетка, тумбочка, шкаф, стул — обстановка как в тюремной камере. Ноутбук без Интернета, телевизор, плеер с кучей пиратских дисков — это плюс. Обеды и ужины из ресторана — тоже неплохо. Ржавое ведро вместо унитаза — минус… Восьмой день Сеня сидел в этом узилище, разумеется, на незаконном основании. Сеня только что снес ведро с нечистотами в сортир, находившийся в дальнем конце подвала. Дюжий парень в униформе охранника, сморщив нос, втолкнул его в камеру, закрыл за ним дверь. С этого момента начался отсчет девятых суток… Дверь снова открылась, Сеня испуганно вздрогнул. Возможно, это пришли за ним головорезы Сафрона, чтобы выстрелить ему в затылок. Выбьют яму в полу, сбросят туда его мертвое тело, зальют строительным раствором. Играй, Сеня, в бетонные игрушки… Но в камеру зашел сам Сафрон. — Твою мать! Ну и вонь у тебя здесь, паря! Прежде чем выйти из камеры, он поманил его за собой взмахом руки. Сеня вышел за ним в коридор. — Повезло тебе, братишка, нашли мы Елену Павловну. И Брянцева твоего нашли… Так что свободен ты… — Я могу идти? — взбодрился Сеня. Он понимал, что Сафрон держал его взаперти незаконно, фактически это уголовное преступление, за которое можно схлопотать несколько лет тюрьмы. Но идти в милицию он не собирался. Бежать из Битова, бежать куда глаза глядят. Не город, а черт-те что, куда ни плюнь — всюду братва. — Куда ты пойдешь? Ты на себя посмотри. Грязный, вонючий… — Ничего, дома отмоюсь. — Не пойдет, — покачал головой Сафрон. — Через три часа у нас выступление. — Выступление? Куда? — Не куда, а где! — расхохотался Сафрон. — С тобой все в порядке, пацан? Или клинит немного? Сеня промолчал. Восемь суток взаперти в ожидании конца — тут так заклинить может, что и в психушку загреметь недолго. — Ну да, понимаю. Извини, что так вышло. Да ты не бойся, я компенсирую… А сейчас в сауну, отмываться. Два часа у тебя. Потом концерт, Елена Павловна выступать будет. А ты как думал? В сауне Сеню ждала бутылка дорогого французского вина, сырная нарезка, ваза с фруктами. Пить он не стал — вдруг отрава, но не удержался, отщипнул несколько ягод от грозди янтарного муската. В душевой он нашел мочалку в упаковке, гель для душа. В джакузи с чистой горячей водой — флакон с пеной для ванн. В парной — шайка, веник, шапка, ковш; температура под сто градусов… Намылся Сеня, напарился, поиграл с пеной в джакузи, снова прошел через парилку. А в трапезной его ждала девушка с фальшивой улыбкой, но истинной красоты. В коротком белом халатике, с распущенными волосами, зовущие губы сочно накрашены. Она молча взяла его за руку, повела в массажную, уложила на стол… Похоже, это и была обещанная компенсация. Своими умелыми ручками девушка заслужила для Сафрона прощение. В раздевалке в шкафу висел элегантный, с иголочки костюм светло-серого цвета, далеко не самый дорогой, но и не дешевка, белая сорочка, галстук, туфли. Новенькая барсетка со старым телефоном, который у него забрали, там же были документы и конфискованная наличность — что-то около десяти тысяч рублей. Сафрон ждал его в концертном зале своего клуба, за столиком. На сцене в разноцветных лучах резвилась танцевальная группа, чуть поодаль, за линией, где кончались столики, крутилась рулетка и шелестела баккара. Музыка, азарт, запах денег. Сеня ощутил легкое притяжение со стороны карточного стола. Сафрон скрестил нож с вилкой, недобро улыбнулся. — Значит, говоришь, тридцать тысяч от Елены Павловны получил? — спросил он. «Началось!» — испуганно встрепенулся Сеня. Под левой лопаткой захолодело. — Я их уже отдал, в счет долга, — выпалил он. — Разве я спрашиваю, куда ты их дел? — удивился Сафрон. Он снова превратился в доброго малого, веселый, радушный. Но Сеня не расслаблялся: он хорошо знал, что представляет из себя этот человек. — А что за долг? — спросил Сафрон, вилкой ковырнув лист салата в своей тарелке. — Да так, заигрался… — Где? — В казино. — В моем? — Не знаю. В «Пьедестале». — Нет, это не мое… И что там было? — Да так, ничего. — А я сказал, говори! — нахмурился Сафрон. Сеня не стал пытать судьбу, рассказал, как было дело. Стелла, Василий, «Ниссан», сбитая женщина, майор Комов и подполковник Круча, камера временного изолятора, снова Волынок… Сафрон слушал с нарастающим интересом, не перебивал. Заговорил он лишь после того, как Сеня поставил точку в своей истории. Вернее, многоточие, поскольку на том, как он вернул двести тысяч, его злоключения не закончились. Про Лизу рассказывать он, разумеется, не стал… — Значит, Кручу знаешь, — как-то невесело сказал Сафрон. — Знаю. — И Комова. — Комов мне телефон свой дал, сказал, чтобы я позвонил ему, — вспомнил Сеня. — Ты же не станешь ему звонить? — обеспокоенно спросил Сафрон. — Ну, не знаю… Восемь дней из списка вычеркнуто, — осторожно, с оглядкой сказал Сеня. — Ты это брось. Восемь дней тебе компенсируют… Ирочка тебе понравилась? — Чудо. — Этого мало, понимаю. Ты же у нас композитор, богема, да… Знаешь что, я тебя под свою опеку возьму. |