Онлайн книга «Не жди меня, мама, хорошего сына»
|
— Ты голубой? — Нет. Это антураж такой, людям нравится… — Ты в зоне когда-нибудь был? — Нет. — А я был. Два раза. И Севастьян Геннадьевич был. Тоже два раза. И Василий Петрович там бывал… А ты там не был. Но ты считаешь, что ты правильный, а мы бывшие урки. Ты так думаешь? — Нет, что вы! — Головастик смотрел на Матвея глазами смертельно напуганного кролика. — А я говорю, думаешь… Неправильно думаешь. Это мы правильные, а ты чума грязная. Ни морали за тобой, ни понятий, ничего. Потому и болтаешься по этой жизни как дерьмо… Неправильно ты, Лева, поступил, очень неправильно… — Извините!!! Я больше не буду! На Головастика тошно было смотреть, настолько он был испуган. — Не тот случай, Лева. Извинения не принимаются… Мы живем в демократическом государстве. Поэтому мой клуб — зона, свободная и от расизма, и от пидорасизма. Зона. Лева, зона это! А ты зашкварил мою зону! Ты опоганил ее своими штучками! — Это не прощается, — вставил Волынок. Но Головастик на него даже не глянул. Парень понимал, от кого зависит его жизнь. Именно жизнь, а не что-то меньшее… Матвей знал людей неправильной ориентации, которые скрывали свои пристрастия. Таких он еще мог понять, с природой не поспоришь. Но воинствующих передастов ненавидел до смерти. Потому фейс-контроль не пускал в клуб явных петухов… — Я больше не буду! Матвей не знал, что ему делать. Он должен был приговорить парня к смерти. Но в то же время нельзя было этого делать, поскольку менты могли найти труп, начать следствие, а он и без того в осаде. Но и без последствий фортель Головастика оставить было нельзя. Матвей подозвал к себе Волынка, глянув на клоуна, провел пальцами по своему горлу. И едва слышно сказал. — Убивать не надо. Напугай и отпусти. Волынок согласно кивнул. Подошел к перепуганному парню, недобро глянул на него, взял за плечи, развернул к себе спиной и четким заученным ударом в шею выбил из него дух. — Только не переборщи, — предупредил его Матвей. — Все сделаю в лучшем виде… На лифте с Головастиком на плече он спустился прямо в подвал; там были комнаты, в которых можно было застращать парня. Матвей не стал спускаться туда вместе с ним. Не тот у него уровень, чтобы самолично заниматься лицедейством. Тем более что Волынок знает толк в таких делах… * * * Женщина билась в истерике: кричала, размахивала руками, рвалась в кабинет к начальнику ОВД. Подполковнику Круче ничего не оставалось, как принять ее. Ей было лет пятьдесят. Сама сухенькая, а глаза мокрые от слез. Одета опрятно, но бедненько. Седеющие, гладко зачесанные волосы, узковатое, не лишенное природной привлекательности лицо. Степан налил в стакан воды, подал ей. — Успокойтесь. — Не могу, — всхлипнув, сказала она. — Что случилось? — У меня сын пропал. — Когда? — Позавчера ушел в свой клуб и обратно не вернулся. — В какой клуб? — «Пьедестал». Он там конферансье работает. Головастиков его фамилия, зовут Лев. — И выглядит как лев? — Нет. Он у меня худенький. Степан вспомнил фигляра со сцены «Пьедестала» и его анекдоты про тещу, которые так взбесили Комова. — Волосы темные, кучерявые? — А вы откуда знаете? — встрепенулась женщина. — Приходилось бывать в «Пьедестале». Не знаю, может, я не о том думаю… — Он у меня там один кучерявый… Вернее, был. — Ну почему был? Жив он, здоров. — Может, и жив. Просто он уже не кучерявый. Спрямил он волосы и обесцветил. — Зачем? — Номер он свой поставил. А хозяин его к себе потом вызвал. И он, как мне сказали, пошел к нему и пропал. Я его вчера весь день ждала, ночь сегодня… Не знаю, что и думать. В клуб ходила, так там никто не знает… Ребят его спрашивала, они сказали, что хозяину их номер очень не понравился. — Почему? — Ну, как бы вам это сказать, — замялась женщина. — Там с нетрадиционной ориентацией связано. Лева говорил, что это какой-то кул, фишка… Я ничего в этом не понимаю… — А девушка у него есть? Или… э-э, парень? — Нет, нет, что вы! Лева совершенно нормальный парень! — Значит, есть девушка. — Ну, не знаю… — Наверное, есть. Может, он сейчас у нее. Вы поговорите с его друзьями, они вам скажут, где он может быть… — Нет, нет, они уверены, что Лев не выходил из кабинета хозяина… — Я был в кабинете хозяина, — вслух подумал Степан. — Зайти туда можно через дверь, выйти через лифт. Или наоборот… — Что вы говорите? — Не беспокойтесь, ничего с вашим Левой не случилось. Жив-здоров, просто загулял… — Вы отказываетесь его искать? — снова кинулась в истерику женщина. — Нет, мы будем его искать… Степан немного подумал и вызвал к себе старшего лейтенанта Косыгина. — Юра, нужна твоя помощь. Прямо сейчас едешь в «Пьедестал», найдешь там Биткова и узнаешь у него, куда мог деться Головастиков Лев… э-э… — Лев Михайлович! — подсказала женщина. — Вот его и найдешь. Или просто узнаешь, где он может быть. В любом случае звонишь мне… Степан отослал Косыгина с поручением, а неугомонную мамашу отправил домой, пообещав лично ей позвонить, как только разыщет сына. Только кабинет опустел, как появился Кулик. В глазах блеск охотничьего азарта, в руке папка. — Степаныч, мне сказали, Косыгин у тебя! — торопливо спросил он. — По делу отправил. — Жаль, он мне очень нужен. Но раз уж к тебе зашел… Вот смотри, результат баллистической экспертизы. Он выложил на стол несколько сероватых листков, но Степан на них даже не глянул. Он полностью доверял Кулику. — И что там? — Первое, в Сафронова стреляли из автомата, обнаруженного в квартире Трофименкова. Второе, из этого же автомата стреляли летом, ряженая охрана Биткова, когда Сафронова захватывали. Сравнительный анализ гильз показал… — Ну вот, а Битков говорит, что непричастен к инциденту в «Реверсе»… — Врет он все. — Да, но прищучить его мы все равно не сможем. Разве что задержать, предъявить обвинение, отправить в изолятор. Можно устроить ему райскую жизнь… — Кончать с ним надо, — кивнул Кулик. — Надо. Готовь-ка ты группу захвата, — решился Степан. — Хватит с ним цацкаться… |