
Онлайн книга «Жизнь прахом, земля пухом»
И новичок посмотрел на него. Жестко, с холодным презрением в глазах, Антон невольно поежился, ощутив силу его взгляда. И невольно отвел в сторону глаза. Шклявый не заставил себя долго ждать. И, конечно же, наехал на новичка: – А где здрасьте? – Кому здрасьте? – смерив его взглядом, злобно спросил он. – Морде ссученной? – Че?! – взвился шклявый. – Заткни пасть, Муля! – Ты знаешь, кто я? – оробело спросил шклявый. – Я все знаю. Я в законе, а ты – сука!.. Кто Рыжуна ментам вломил? В паническом ужасе шклявый вжал голову в плечи, подался в сторону, чтобы найти себе место среди мужиков. Но кто-то столкнул его с места, и ему ничего не оставалось, как сеть на пол. Блатные повставали со своих мест, с интересом и озабоченностью рассматривая новичка. – Боярчик, – тихо сказал кто-то. – В натуре, Боярчик. Законный… – Ну, вот и хорошо, что знаете меня, – польщенно и вместе с тем угрюмо усмехнулся вор. – А теперь подвиньтесь… Кто-то предусмотрительно убрал постель с лучшей, ближней к окну шконки, и Боярчик занял центровое место. Раскинул матрац, но ложиться не стал. Сел за стол, во главе угла, тихо завел о чем-то разговор. Братва слушала его, растопырив уши. Антон закончил работу, тщательно вымыл руки и осторожно подошел к столу. Вор Боярчик поднял на него глаза и клином вбил в него взгляд. – Тебе чего, чертила? – спросил он. – Да это бычара тупорылый, – сказал кто-то из его нового окружения. – Тупил тут не в тему. Мы его сначала под шкон закатали, а Муля его потом на парашу опустил… Он теперь думает, что можно к мужикам… – К мужикам? – презрительно хмыкнул Боярчик. – Ты, чертила, теперь шнырь позорный, твое место теперь на вокзале под шконкой… Или к петухам его сразу отправить. Он же за белое тело влетел… – З-за какое белое тело? – чувствуя, как от страха отнимаются конечности, спросил Антон. – За сейф лохматый… Менты его с бабы сняли, когда он ее лохматил… Антон понял, о чем шла речь. И проклял в душе вора за то, что он слишком много знал. – Ну, Муля в цвет попал, в натуре… – Мулю потом размажем. А сейчас меня по этому лохмачу размаз интересует… На пальцах его опустить мало, нужен реальный контакт… – Замутим, не вопрос. – Я… Меня… Меня за убийство закрыли… – Закрыли за убийство, – кивнул Боярчик. – А повязали за белое тело… Ты женщин насиловал и убивал… – Н-нет, это неправда… – Правда в моих словах, – хищно усмехнулся вор. – А ты никто, чтобы против меня говорить… За баб станком своим ответишь. А за то, что вора подставил, за это смерть. И умирать будешь ты долго и мучительно… – Вора подставил? – возмущенно спросил кто-то из блатных. – Да. Он меня подставил. Я по его душу к вам в хату заехал… От страха Антон не чувствовал под собой ног. Он не понимал, о чем говорил вор, но точно знал, что живым ему из этой камеры не выйти. * * * На Порываева больно было смотреть. Загнанный в угол шакал не выглядел бы так жалко, как этот бугай. Затравленный взгляд, перекошенное от страха лицо, голова вжата в плечи. – Что случилось, Порываев? – насмешливо спросил Степан. – Клопы заели? Сватков уступил ему свое место за столом в помещении для допросов. Но ненадолго. Степан собрался довести Порываева до кондиции, а потом уже за дело должен был взяться следователь. – Если бы клопы, – жалобно скривился парень. – А то змеи! – Больно? – Что больно? – пугливо вскинулся Порываев. – Ну, змеи больно делают? – Еще не делают… Но будут!.. Переведите меня в другую камеру, Богом прошу! – А Сечкина тебя как просила, чтобы ты ее не убивал? – Она не просила… Серега рот ей закрыл, а я… Да, это я ее убил! – Так никто в том и не сомневался, Порываев… А Загорцева кто убил? – Это Серега… Он топором бил… Кровью меня забрызгал… Я ему говорил… – Что ты ему говорил? Чтобы не убивал? – Нет… Серега – садист… То есть псих… Он когда убивает, его на шизу пробивает… Ну и садист, да… Ему мало просто так убить. Ему нужно, чтобы крови много было… Я ему говорил, что нельзя так, а он только смеялся… Он психом был, а я теперь из-за него страдаю… – Скоробогатова кто убил? – Тоже он!.. Поверьте, я бы все трупы на себя взял. Чтобы меня на пожизненное отправили… – Зачем тебе это? – удивился Степан. – А тех, кто на пожизненное идет, тех в одиночках держат. И потом в одиночках… – Братва тебя и там достанет. Если тебя приговорили… Приговорили тебя, да? – Д-да. – Кто? – Боярчик. Он в законе… – Боярчик?! – для вида удивился Степан. Разумеется, законный вор попал в одну камеру с Порываевым не просто так. Не хотел парень колоться на сухую, пришлось подмазать почву под ним. – Да, он сказал, что я за все отвечу. Сначала за бабу, потом за него самого… Это сегодня ночью будет… Вы должны перевести меня в другую камеру! – Но ты же в самом деле его подставил. – Не-ет! Неправда! – схватился за голову Порываев. – Так, давай начнем с самого начала. Кто подложил нам свинью с кучей навоза? – Я. Мы с Серегой. – Кто подставил капитана Загорцева? – Тоже мы. – Кто убил Самогорова? – Не знаю. – Ты же во всем сознался, зачем здесь тень на плетень наводить? – Но я правда не знаю, кто убил Самогорова. И Серега тоже не знает… То есть не знал… – А в меня кто стрелял? – Ну, это точно не мы! Я в КПЗ сидел, Серега со мной был… – Правильно. На то и был расчет. У тебя алиби, у Сереги, значит, не вы в меня стреляли… Кто вам помогал? Кто стрелял в меня? – Я… Я не знаю… – А я знаю, что без вашего косвенного участия здесь не обошлось. И Боярчик это знает. Ведь вы его подставили? Кто такое придумал, «Ниву» возле его дома поставить, ты или Чижов? – Да не знаю я! – Ну, пусть это Чижов придумал. А кто стрелял?.. Пойми, если ты сдашь своих сообщников, вся вина ляжет на них. И Боярчик об этом узнает. Он возьмется за них, а тебя оставит в покое. Все очень просто… – Но я правда не знаю! Напрасно Степан пытался воздействовать на Порываева. Похоже, парень действительно не знал, кто убил Самогорова. |