Онлайн книга «Руки вверх, я ваша тетя!»
|
— Кто? — удивленно переспросил Ананасов и снова схватился за мучительно ноющую голову. — Хруст, очень крупный бизнесмен.., он заранее договорился с Михаилом Рудольфовичем… Произнеся имя своего покойного шефа, свидетельница вспомнила о понесенной утрате, всхлипнула и уткнулась в кружевной платочек. Ананасов тяжело вздохнул, сжал ладонями виски и с видимым усилием проговорил: — И не ревите! Дома будете реветь, а здесь вы должны давать показания! Девица еще раз испуганно всхлипнула, высморкалась и продолжила: — Пришел господин Хруст, и я сообщила об этом Михаилу Рудольфовичу.., дело в том, что господин Хруст очень не любит ждать, тем более, что он заранее договорился… — Ясно, — проговорил Ананасов, при этом он опрометчиво кивнул, отчего его несчастная голова едва не отвалилась. — Так вот, Михаил Рудольфович ничего не ответил, и это мне показалось подозрительным… — Еще бы! — на этот раз капитан воздержался от неосторожных движений. — А что же вы к нему сразу в кабинет не вошли? — Дело в том, — девица слегка оживилась, — что Михаил Рудольфович очень не любит.., то есть не любил, когда его прерывают.., когда к нему входят без разрешения. Но и господин Хруст начал нервничать.., поэтому я еще немножко подождала и все-таки вошла в кабинет.., а там.., а тут… — девица не выдержала и наконец со вкусом зарыдала. — Не ревите, я сказал! — прикрикнул на нее Ананасов и снова схватился за голову. — Вот, блин, свидетельница попалась! Да что же вы так убиваетесь? Он вам что — родственник или, может быть, любовник? — Да вы что? — возмутилась секретарша сквозь слезы. — Как вы могли так подумать? Ему ведь было очень много лет! — Разные старички бывают, — капитан пожал плечами и, заглянув в свои записи, добавил: — Да и не так уж много — всего-то пятьдесят пять… С точки зрения свидетельницы что пятьдесят пять, что девяносто пять — одинаково глубокая старость, но спорить с суровым милицейским капитаном она не стала. — Итак, — с омерзением глядя на нее, продолжил Ананасов, — что вы увидели, войдя в кабинет потерпевшего? — В чей кабинет? — испуганно переспросила девица, перестав рыдать. — Потерпевшего, нотариуса Штакен… Штокенвассера! — с трудом выговорил измученный похмельем капитан. — Я увидела его.., потерпевшего.., на этом самом месте… — А куда же делась эта.., как ее… Свиристенко? — Свириденко, Калерия Ивановна Свириденко, поправила девица, — ее здесь не было. — А окно было открыто? — уточнил капитан. — Открыто, — кивнула свидетельница. — Ну, значит, упорхнула эта Свириденко через окно… — тоскливо констатировал Ананасов. — Не может быть! — девица замотала головой, так что у несчастного милиционера зарябило в глазах. — Почему это не может? — Ананасов поморщился и опустил веки. — Этаж первый, окно открыто… — Вы ее не видели! — воскликнула секретарша. Она старая и очень толстая! Она через окно не смогла бы! — В состоянии аффекта люди способны на многое, — философски проговорил капитан, — на такое, что даже и не подумаешь.., а насчет возраста у нас с вами разные понятия… Он на секунду задумался и вдруг удивленно спросил: — Как, вы сказали, ее звали, эту Свиристенко? — Свириденко, — снова поправила его секретарша, — Калерия Ивановна Свириденко. — Вот черт! — вскрикнул Ананасов и потянулся к телефону, бормоча себе под нос: — Ну, Свириденок-то пруд пруди, а вот Калерия имя редкое… Дозвонившись до родного отдела, капитан торопливо проговорил: — Гудронов, ну-ка глянь, как фамилия вчерашнего трупа? — Которого? — с видимой неохотой отозвался Сеня Гудронов, которому тоже было чрезвычайно плохо после вчерашних дурацких экспериментов в духе Джеймса Бонда. — Ну, с Московского вокзала.., тетка, которую в поезде зарезали, Черноморск — Питер? — Сейчас, — Гудронов зашелестел бумагами, — а что это ты, Питиримыч, так завелся? — Ищи, Гудронов! рявкнул капитан, неожиданно разозлившись. Дело в том, что он очень не любил свое церковно-славянское отчество. Все его сослуживцы хорошо это знали и старались попусту не раздражать капитана, Гудронов же допустил досадную промашку исключительно с похмелья. — Вот, — проговорил наконец Сеня, — нашел. Свириденко фамилия того трупа. — Свириденко, а дальше? — Свириденко Кавалерия.., то есть, блин, Калерия Ивановна, — зачитал Гудронов. — Та-ак! — проговорил Ананасов голосом, каким Отелло интересовался состоянием своего гардероба. — Ты, Гудронов, ничего не путаешь? — Интересно! — обиделся Сеня. — Я тебе официальный документ зачитываю, а ты сомневаешься! В чем дело-то? — Ты, Сеня, не обижайся, — на этот раз Ананасов понизил голос, — только этот вчерашний трупешник сегодня, судя по всему, сам человека замочил. — Чего? — недоверчиво переспросил Гудронов. — Сказал бы я тебе, чего, да тут девушка рядом! капитан недовольно покосился на свидетельницу. Еще раз повторяю, для особо одаренных. Тут я на убийство приехал, нотариуса пришили, этого.., как, блин, его… Штукен… Штокенвассера, так вот последним, кто к нему в кабинет вошел, была Калерия Ивановна Свириденко. — Ох, ни фига себе! — воскликнул Гудронов. Это что же получается — возвращение живых трупов? — Это получается, Сеня, — с грустью проговорил Ананасов, — что не видать нам с тобой премии, как своих ушей! — Ну ты подожди, подожди в панику-то впадать! — перебил капитана Гудронов. — Может, она правда не померла.., так, может, в бессознательном состоянии находилась, а потом очухалась? — Ага, не померла! — передразнил друга капитан. — Васильич же смерть констатировал! Ее же прямо с вокзала в морг отвезли! — Ну и что? — не сдавался Гудронов. — Васильич — тоже человек, тоже может раз в жизни ошибиться! А что в морг отвезли — может, она там на холодке-то и пришла в себя… — И прямиком отправилась нотариуса мочить? недоверчиво отозвался Ананасов. — А что? Может, у нее с ним счеты какие-то были… — Ну, не знаю, какие там у них счеты, а только ты, Сеня, позвони на всякий случай в морг да аккуратненько уточни — на месте ли эта вчерашняя… Кавалерия Ивановна. — Меня же там за психа примут! |