Онлайн книга «Мы - одна бригада»
|
После разгрузки мужики снова собрались в подсобке. Игната чуть не стошнило, когда он увидел бутылку водки. Равиль по-дружески похлопал его по спине. Мол, ничего, сегодня можно и не пить. Игната нисколько не вдохновляла эта попойка. Но идти домой он не мог – все силы остались где-то под шестым вагоном. Он лег на сброшенные в углу пыльные мешки, закрыл глаза и в момент уснул. Разбудил его Геша. Часы показывали на половину четвертого ночи. – Проспался, братан? – спросил он. – Да вроде, – потягиваясь, кивнул Игнат. Мышцы болели, кости выкручивало наизнанку. Зато его уже не тошнило и голова ясная. – Домой надо идти, – сказал Равиль. Им всем троим было по пути. Игнат шел, с трудом переставляя ноги. – Что, тяжко? – спросил Равиль. – Не то слово, – невесело вздохнул он. – И меня уже заманала эта работа. Мля, как папа Карло впахиваю, а бабок с гулькин хрен. Я на зоне и то больше зарабатывал... Игнат уже знал, что Равиль мотал срок на зоне. В их бригаде чуть ли не половина мужиков за что-нибудь да сидели. Говорят, даже Федотыч был «бугром» на зоне. – Гонишь ты, – усмехнулся Геша. – На зоне по четвертному за смену не отстегивают. Что там у вас было, отоварка в ларьке за ударный труд? – Много ты знаешь, – шикнул на него татарин. – Я тебе так скажу, фраерок, может, и не сахарно там, у хозяина. Но зоны я не боюсь. Я там своим всегда буду. А как тебя там примут, я не знаю... – Да мне и здесь не кисло. – Не кисло, но медку вдоволь не попьешь. – А где ты медок в этой жизни видел? – Я-то видел. А ты нет... Ты уже три года на товарке горбатишься. Так и дальше будешь горбатиться, пока не загнешься. Бревно башка попадет, совсем больно будет... – Да то что больно – это чешуя. А вот на инвалидность перевести могут, – озадаченно почесал затылок Геша. – Во! И кому ты тогда на фиг будешь нужен? – подхватил Равиль. – Ты вот на Бурлака нашего глянь. Бабуля пластом лежит, и кому есть до нее дело, а? Ты думаешь, козлы из исполкома грева ей дали? Ага, как бы не так! Еще и хату отобрали. Или я что-то не то говорю? – Отобрали хату, – подтвердил Игнат. – Бурлак теперь лямку каторжную тянет, чтобы себя с бабкой прокормить. Это чо, по-твоему, нормально? – Да кто говорит, что нормально? – возмутился Геша. – На вилы пацан попал. И мы можем попасть... – А мы, братуха, уже попали. Мы все, ты, я, Бурлак, все мы в дерьме по самые уши. Не знаю как вы, пацаны, а я из этого дерьма выбраться хочу. – Можно подумать, ты один такой, – пробубнил Геша. – Меня эта хрень вагонная самого запарила... – А тебе, Бурлак, в кайф жилы рвать? – пронзительно глянул на Игната Равиль. – А я что? Я ж не всю жизнь так ишачить буду, – пожал он плечами. – Я экзамены летом сдам, дальше учиться буду... – В бурсу пойдешь? – Да хотя бы в бурсу, – не стал вдаваться в подробности Игнат. – На степуху не зажируешь. Если тебе вообще какая-нибудь копейка обломится... – Почему не обломится? Я вообще-то в школе неплохо учился. – При чем здесь успеваемость? У тебя предок по убойной статье сидит. А это для тебя клеймо на всю жизнь. Зарубят твою стипендию, как пить дать... Тебя вообще со школы за что погнали? «За то самое и погнали, – подумал про себя Игнат. За то, что отец уголовник. В самом деле, это клеймо на всю жизнь». Одним своим присутствием он пятнал честь советской школы. Учителя дадут ему такую характеристику, с которой он не то что в институт, даже в медучилище не поступит. – Ты, Бурлак, прокаженный, вот что я тебе скажу! – сделал вывод Равиль. – Такой же прокаженный, как и я сам. Ты думаешь, почему я вагоны разгружаю? От хорошей жизни, да? Да потому что меня с моим волчьим билетом никуда больше не берут... Да лучше баланду тюремную хлебать... – Ты что, снова сесть собираешься? – удивленно посмотрел на него Геша. – Ага, счас! Я воробей стреляный. Меня менты хрен повяжут... – Не понял, у тебя что, с ментами проблемы? – Да нет, проблем-то у меня как раз нет. Но, как говорится, если нет проблем, их нужно создать... Короче, есть один вариант. Если вы, пацаны, за меня подписываетесь, можно будет провернуть одно дельце... У Игната болели мышцы и суставы, но с извилинами в голове все было в порядке. Он прекрасно понял, куда клонит хитрый татарин. – Равиль, а ты за что сидел? – спросил он. Бывший зэк слегка опешил от столь наглого и неожиданного вопроса. – Меня, братан, по самой почетной статье по этапу отправили. Я за кражу со взломом срок мотал... – Мы с корешком хату одну выставили. Хороший навар был. Неделю в кабаке гудели. Менты, правда, падлы, повязали. Зато есть о чем вспомнить... – И мне есть о чем вспомнить. Такие герои, как ты и твой корешок, отцовскую квартиру до нитки обчистили. – Да я знаю, ты рассказывал... Игнат думал, что татарину нечем будет крыть. Но не тут-то было. – Я тебя понимаю, Бурлак, я тебя очень хорошо понимаю. Знаешь, братан, я долго думал. И понял, что это плохо – людей обижать. Человек всю жизнь горбатится, копит, копит, а тут раз, какие-то деятели, хоп, и нет ничего... Хотя надо еще посмотреть, какие люди. Если такие козлы, которые хату твою отобрали, так таких за радость наказать. Я, братуха, простых людей трогать не собираюсь. А вот государство я бы нагрел. Или тебе, братуха, за державу обидно? – Чхать я хотел на эту державу! – сказал в сердцах Игнат. – Ну так чо, Бурлак, ты с нами? – А что, Геша уже согласие дал? – А ты как думал, братан? Равиль дело говорит, я за ним и в огонь и в воду! – осклабился Геша. – Не, пацаны, я пас! – решительно отказался Игнат. Равиль помрачнел. – Да ты не думай, я в ментовку не побегу, – попытался успокоить его Игнат. – Я шкурой никогда не был... К тому же ментов терпеть не могу... Чтобы возненавидеть ментов, ему хватило того, что в отцовской квартире поселился замначальника ГУВД. Видимо, Равилю по душе пришлись эти слова. И он сменил гнев на милость. – Дело говоришь, – кивнул он. – Все менты – козлы! Я помню, ты рассказывал, как в ментовку после кражи пришел. Знаешь, почему заявление у тебя не взяли? Твой возраст здесь не при чем. Просто ментам в падлу было с кражей возиться. У ментов оно как: есть заявление – есть дело, нет заявления – можно хреном груши околачивать. И с квартирой твоей можно было разобраться. Туфта все это на счет детского дома. Тебя как лоха на пушку взяли. Ты ж молодой, законов ни хрена не знаешь. Потому и сдернулся с хаты, а должен был намертво стоять... Ты хоть и лоханулся, но правильно сообразил, что закон на твоей стороне, да. И менты это поняли. Только карту твою они на себя перевели. Чинушам по шапке, а хату себе. А на тебя, братан, наплевать. Кошка бросила котят, пусть танцуют как хотят... |