Онлайн книга «Дорога дальняя, казенный дом [= Олигарх и амазонка ]»
|
Впрочем, Вадиму грех было жаловаться. Физически он был развит хорошо, и на длинных дистанциях не умирал, как некоторые. И голова не деревянная — выдержки из устава запоминал достаточно легко. И по огневой подготовке делал успехи… Только вот строевая подготовка давалась ему с трудом. Может быть, потому что не понимал, зачем она вообще нужна. Насколько он знал, на поле боя строевым шагом не ходят… А ведь их готовили для войны. Для возможной войны. В Чечне пока что все спокойно, но в любой момент мог грянуть гром. А отцы-командиры не хотели вести в бой пушечное мясо, потому и зверствовали на занятиях по тактической подготовке… Второй месяц он уже в армии. Тяжело в учении, но все это цветочки, ягодки впереди, в строевой роте. Присяга уже не за горами, а после нее последует распределение — тогда прощай, «карантин», с его уставным порядком, и здравствуйте, «дедушки», с их дебильными заморочками… Долгая изнуряющая зарядка закончилась победой новобранцев. Никто не умер, никто никого не подвел, так что штрафных санкций со стороны сержанта не последовало. А это значило, что ночью можно будет спать спокойно. Если, конечно, кто-нибудь что-нибудь в течение дня не натворит… Водные процедуры под жидким льдом, утренний осмотр, поход на завтрак… Солдатскую кашу Вадим не жаловал. Но когда есть хочется, так любая каша в радость. А есть хотелось всегда… После завтрака занятия. Сначала строевая подготовка, чтобы жирок не завязался, затем физподготовка — сегодня по плану рукопашный бой. Не самое бестолковое занятие, надо сказать. И даже полезное… Вадим хорошо помнил, как легко расправился с ним Толик. Он даже защититься не смог, не то что ответный удар нанести. А вот Корбут драться умел. Потому что в спецназе служил. Потому что его учили, как вести рукопашный бой с противником. Потому и досталось Толику на орехи… После физической подготовки новобранцам предоставили отдых — полтора часа занятий по уставам. Лафа. Голову немного загружаешь, зато задница в тепле и покое. А там и обед… Построение на обед. Самое волнующее событие. Жрать охота — спасу нет. Тарелка с дымящимся супом перед глазами, а нос уже улавливает запах хлебной котлеты. И компот из сухофруктов — сла-адкий… На пороге казармы появляется сержант. Засунул большие пальцы обеих рук за ремень, зевнул для приличия. Сейчас он подаст команду, и расстояние до столовой начнет стремительно сокращаться… — Зуев, к командиру! — неожиданно выдал он. Вадим закусил губу, вынырнул из строя и бегом направился в канцелярию… Никто не имел права лишить его обеда. Но это согласно уставу. А в жизни всякое могло быть… Но вряд ли он совершил что-то такое, за что его могли бы наказать. Он, конечно, не примерный солдат, но ведет себя тише воды ниже травы. А иначе здесь вести себя и нельзя. Пока хотя бы «черпаком» не станешь… Командир роты лежал на койке в своей канцелярии. В одежде поверх одеяла. Ну да, командиру можно делать то, чего не дозволяется подчиненному. — Товарищ старший лейтенант, рядовой Зуев по вашему… — Оставь, — поднимаясь с койки, небрежно махнул рукой ротный. — Давай дуй на КПП, там к тебе приехали… — Кто? — А тебе не все равно?.. Давай, беги, пока я добрый… Вадим не очень-то хотел злить командира. Тем более что на КПП его могла ждать мама… Но мама должна была приехать на присягу, а это будет лишь через неделю… А что если Анжела приехала? Узнала его адрес и отправилась к нему… Маловероятно. Восемьсот километров с гаком — это не шутка. А если еще и тайком от мужа… Нет, это не Анжела. Хотя она и способна на такой подвиг. Ведь она любит его. Хоть и за другим замужем, но любит… И он ее любит. И раскаивается в том, что променял ее на Олимпию. — Ну, чего задумался, Зуев? Бегом! — подхлестнул его ротный. И Вадим пулей помчался на КПП. Там Вадим наткнулся на прапорщика, возглавлявшего суточный наряд. Молодой, щеголеватый. — Куда несешься, боец? — насмешливо и грозно спросил он. — Старший лейтенант Белобоков сказал, что меня ждут… — Фамилия? — Не знаю… — Не знаешь свою фамилию?! — очумело вытаращился на него прапорщик. — Нет, свою знаю. А кто меня ждет, не знаю… Зуев моя фамилия… — А-а, Зуев! Ну-ну! Прапорщик заговорщицки подмигнул ему и показал на комнату для посетителей. Вадим зашел в помещение, но никого не увидел. Только большая сумка на стуле возле стола. И запах французских духов. «Шанель номер пять»… Черт! Он услышал легкий шорох за спиной, уловил движение, и тут же чьи-то руки нежно обвили его шею… Он уже знал, чьи это руки. — Уйди! Вадим вырвался из объятий, отпрянул в сторону. Рванул было к двери, но Олимпия уже прижалась спиной к двери. Путь к отступлению отрезан. — Вадим, ты должен меня выслушать, — виновато опустила она глаза. — Не о чем мне с тобой говорить! — выпалил он. Можно было оторвать ее от двери, выбежать из комнаты. Но он не мог оторвать от нее взгляд. Красивая она, чертовски красивая и сексуальная. В белой норковой шубке нараспашку, в дорогущих сапогах на высоком каблуке. Прическа, которая ему всегда нравилась… — А ты все-таки меня послушай… Я виновата перед тобой… — Виновата, — кивнул он. — Ты виновата в том, что оставляешь меня без обеда. У нас обед сейчас по распорядку… — Ну что ты такое говоришь? — нежно улыбнулась она. — Я столько тебе всего вкусного привезла, на всю роту хватит… У вас же принято делиться, да? — Здесь принято. Но не женами. И не с отцами… Чего приехала? — Прощения у тебя просить. — Я тебя простил. Что дальше? — То есть как это простил? — опешила она. — Да очень просто. Взял да простил… А теперь убирайся. — Вадим, так нельзя! — А спать с Алтыновым можно? — Ну вот, а говоришь, простил… — Простил. Но не забыл. И никогда не забуду. Никогда!.. Все, мне уже пора… Но Лима и не думала освобождать ему путь. А оттолкнуть он ее не мог. Он же не варвар в конце концов. — Пойми, так получилось… Я сама во всем виновата. Твой отец здесь ни при чем… — Какой он мне, к черту, отец? — Нельзя так говорить. Он так много для тебя сделал… — Он тебя сделал! — Да, но его вины в том нет. Я сама соблазнила его… — Вот и поезжай к нему, соблазняй его дальше… — Вадим, я еще раз тебе говорю, что Иван Александрович ни в чем не виноват… — Да что ты заладила: не виноват, не виноват. Мне все равно, виноват он или нет… — Не все равно! Если было бы все равно, ты бы не сбежал от него… от нас в армию… |