Онлайн книга «Жизнь не видел, смерть познал»
|
– Да я и не боюсь. – Ну как же не боишься! Очко жим-жим, я же вижу, – нехорошо улыбнулся Светляк. И, немного подумав, добавил: – Можай нам не указ. Но все равно было приятно почитать маляву от него. Очень интересные вещи пишет Можай. Про тебя… – Я его брата убил. Поэтому и пишет. – Ты не только его брата убил. Ты наших братьев убивал! Светляк назвал номер исправительно-трудового учреждения, при котором служил Антон. Вот когда стало по-настоящему страшно. – Можай пацанов туда своих послал, куму забашлял, – продолжал белобрысый. – Уважаемые люди зону разморозили, братву на разгон подняли, а ты с волыной против них. Трифона завалил, Касыма… – Кто это? – каким-то чужим голосом спросил Антон. От страха он не чувствовал под собой ног, и пространство вокруг, казалось, свернулось в длинную кривую трубочку, кольцом свернутую вокруг Светляка. – А тебе лучше знать, красноперый!.. Сдал тебя кум. Потому что бабло любит… Ты жопу за кума рвал, а он тебя как падлу последнюю сдал. Да ты и есть падла! Если бы белобрысый мог убивать взглядом, Антон бы уже замертво лежал у него под ногами. – Это… Это неправда, – пролепетал он. – Можай за каждое свое слово отвечает. А его словам верить можно… Это ты фуфло, это твоему слову грош цена… Короче, предъяву ты получил. Думай, как братве объяснять будешь… В это время прозвучала команда строиться. Антон понял, что это будет этап на тот свет. За то, что он убивал зэков, в камере его ждет смерть. Сначала его грязно опустят, а потом придушат как щенка… Ему нельзя было идти в камеру. Ему нужно было упасть в ноги конвоирам, потребовать встречи с начальником оперчасти. Это само по себе позор, но ведь ему все равно терять нечего. Арестанты столпились возле выхода из прогулочного дворика, один за другим втягивались в проход. Антон пристроился в хвост очереди. И тут же за ним кто-то встал. Оглянувшись, он увидел за собой лютый оскал мордатого Крана. И сама интуиция подсказала ему, что нужно уводить тело в сторону. И все же уклонился недостаточно. Пущенная в ход заточка царапнула бок. Антон не занимался борьбой и в армии не обучался рукопашному бою. Но все же он умудрился мертвой хваткой вцепиться в руку врага. Кран обладал звериной силой, но Антон все же смог выбить заточку из его руки. В этом ему помогла его собственная кровь, которая проникла в ладонь, сжимающую самодельный нож, и, смазав рукоять, сделала ее скользкой. Кран отшвырнул его от себя, но Антон извернулся и выставил вперед руки. Налетев на стену, оттолкнулся от нее. Противник нагнулся за ножом, но Антон врезался в него всем своим телом. С ног сбить не смог, но на пару метров подвинул. Тогда Кран ударил его кулаком в лицо. Как будто чугунная рельса врезалась в Антона. И только чудом парень устоял на ногах. А Кран ударил его снова – ногой в живот. Одного этого хватило, чтобы Антон потерял сознание от боли. Он согнулся, прежде чем упасть, но Кран ударил его коленкой в нос… 3 Очнулся Антон в процедурной тюремной санчасти. От острой боли. Это врач и медсестра вправляли ему хрящи расплющенного носа. Врач даже удивился, когда Антон открыл глаза. – Я думал, ты уже все. Думал, кость уже в мозгу… Но Антон выжил. И после сомнительной операции, с марлевой шиной на носу, был отправлен в общую палату. Больные встретили его хмурыми взглядами. Антон поздоровался, но люди отвернули от него свои лица. Оказывается, новость о его прошлом уже облетела тюрьму, достигнув даже самых отдаленных ее уголков. Он молча занял свободную койку в палате, лег. Но глаза не закрыл, хотя жутко хотелось спать. После того, что случилось, нужно быть начеку. Но все было спокойно. В палате с ним лежали обычные мужики; блатных, которые могли устроить над ним суд, здесь не было. Больных арестантов хватило только на то, чтобы устроить ему бойкот. И все же ночь он не сомкнул глаз, чтобы не проснуться с заточкой в груди. А на вторую его все-таки сморил сон. Так хотелось спать, что смерть вдруг перестала казаться чем-то страшным… Но ничего с ним в ту ночь не случилось. Прошел третий день, четвертый… А на пятый его вызвали в кабинет к начальнику оперативной части. Там его ждал крепко сбитый мужчина в штатском костюме. Светлые волосы, обесцвеченные брови, европейские черты лица. Но глаза восточные, черные, с косым разрезом. – Как здоровье? – заботливо спросил он, рассматривая нос Антона. – Спасибо, ничего. – Как настроение? – Бывает и хуже… Или не бывает… – Не бывает, – соглашаясь, кивнул мужчина. – Представляю, что у тебя творится на душе, парень. – Кто вы? – Ну, тебя же к начальнику оперчасти вели, – усмехнулся он. – Вы – не кум. – Откуда знаешь? – Догадываюсь. – Это хорошо, что ты догадываешься. Хорошо, что такой смекалистый… А еще лучше, что в обиду себя не дал. А ведь тебя убить пытались. – Знаю. – Хорошо, что надзиратели вовремя поспели, а то бы уже похоронили… А жить охота. Так охота, что хоть волком вой. – Это вы о ком? – О тебе… Разговор, парень, будет идти только о тебе… Зовут меня Аркадий Степанович… Фамилию еще не успел придумать… – Что значит не успели? – То и значит, что и зовут меня по-другому. Но ты называй меня Аркадием Степановичем. – И все-таки, кто вы? – Я твой ангел-хранитель. Если захочешь. – А если без воды? – Без воды не получится. Вода на мельницу льет. На нашу с тобой мельницу… Я знаю, ты служил во внутренних войсках. – Это уже все здесь знают, – горько усмехнулся Антон. – Я имею полную информацию о твоей службе. Вплоть до служебных характеристик от твоих командиров. – И что с того? – Тебе не будет здесь жизни, Антон. – Кто бы сомневался. – Тебя убьют еще до того, как суд вынесет тебе смертный приговор… Я вижу, ты не очень удивлен. Сам не веришь, что помилуют. Все-таки семь трупов… – Что вам от меня нужно? – Жаль мне тебя, парень. За честь своей девушки отомстил. Четырех бандитов убил. Плюс брат бандитского авторитета, такая же мразь… Белокосов и Калакуцкий – тоже подонки. Хотя, может быть, и не стоило их убивать. Но что случилось, то случилось. И жизнь для тебя закончилась. Ты понимаешь, что все, нет ничего впереди. Только вечная память. Родители тебя будут помнить, сестра… А девушка твоя помнить не будет. Она тебя уже забыла. – Это вы о ком? – хмуро посмотрел на мужчину Антон. |