Онлайн книга «Империя страха»
|
Но земные дела вдруг сами ворвались в их жизнь. Со стороны ворот громко закрякал автомобильный сигнал. Это могла быть спецмашина, на которой ездил Мухин или еще более значительные люди, представляющие официальную власть. Но мог быть и бандит – Архар, например, или еще кто-нибудь, для кого сирены и «крякалки» – один из способов продемонстрировать свою значимость. Не зря Потапов подумал об Архаре. На тумбочке у Милы зазвонил телефон, и, взяв трубку, она услышала его голос. Он требовал впустить ее в дом. Отказать ему она не посмела. Мила торопливо одевалась, а Михаил лежал в постели, любуясь ею. Может, и не самая эффектная у нее фигура, но ни одна красавица мира не в состоянии сравниться с ней. Как же тяжело ему будет расставаться с этой женщиной! Легче застрелиться, чем это… Но стреляться он не будет. А расстаться придется. Нет, не сейчас, но вообще. – А ты разве не идешь со мной? – удивилась она. – Не хотелось бы, но придется, – развел он руками. Мила уже надела платье, когда он поднялся. Но пока она поправляла растрепавшуюся прическу и подкрашивала губы, он успел одеться, перепоясаться и спуститься на первый этаж. Ворота он открыл пультом дистанционного управления. Собаки еще находились в вольере, поэтому Архар беспрепятственно поднялся на порог дома. Он был порядком пьян: глаза воловьи, рот искривлен, полупальто на плечах перекошено. – А-а, майор! Я так и знал, что ты здесь! Язык у него заплетался. Вслед за ним в прихожую вломились три амбала, но Михаил показал им на дверь. Правда, слушаться они его не стали, зато Архар понял все правильно и выставил свою братию за порог. – Я знал, что ты здесь, Потапыч. Он протянул к Михаилу руку, будто собираясь обнять его за плечи, но спохватился и сдал назад. – Мне твоя Мила не нужна, я к тебе приехал. Ты же с ней живешь, да? В его голосе послышались предосудительно-язвительные нотки. – Живу. Но не с ней, а у нее. Тебе показать мою комнату? Мила только-только стала спускаться по лестнице, когда они вышли в холл. Пьяный Архар ее не заметил, а Михаил знаком показал ей, чтобы она шла к себе. – Да я вижу, как ты у нее живешь, – скривился Архар, когда они оказались в каминном зале. На столе икра, салат из креветок, под крышкой форель в кляре и каре ягненка. Горячие блюда уже остыли, но вряд ли успели зачерстветь. – Комсомольский ужин, – сказал Михаил. – Почему комсомольский? – Потому что без спиртного, если ты заметил. – Непорядок. – Если бы мы с Милой спали, то да, непорядок. Но у нас такие же отношения, как и этот стол… Михаила коробило от необходимости оправдываться, но делать нечего. За честь Милы он переживал не меньше, чем за свою. – Такие же комсомольские? – ухмыльнулся Архар, грузно плюхнулся на диван, раскинул руки. – Ты знаешь, мы тоже когда-то были комсомольцами. Стремно было в красном галстуке ходить, когда у всех уже значки, потому и вступили. Мы с Барабасом в одном классе учились. Тереха и Череп на год младше, но в нашей школе. А потом школу побоку, потом уже не до комсомола было – такие дела начались, за которые из комсомола как не фиг делать исключают. А никто нас не исключал, потому что развалилось все к чертям собачьим. И комсомол, и коммунизм. И ментовка ваша развалилась. Только ваш РУБОП как кость в горле. – Ты отношения выяснять приехал или что? – Да нет, просто вспомнилось. Я был, Тереха, Барабас, Череп… Нет больше Терехи, Барабаса уже похоронили, Череп сегодня сгинул. Ты не думай, я не оправдываться приехал. Мне понять нужно, что это за беспредел такой. Сначала Тереха, потом Барабас, а сегодня Череп… Кто их валит, а? Архар взглядом окинул стол, но, не обнаружив спиртного, полез в карман, достал оттуда стальную фляжку, сделал несколько глотков. Закусывать не стал. – Ты же знаешь, как погиб Черепанов, – внимательно смотрел на него Михаил. Если за убийствами авторитетов стоял Архар, то всю эту сцену иначе как фарсом не назовешь. Но ведь он может быть ни при чем. – Череп ему проломили, – кивнул бандит. – И надо же было его Черепом назвать… – Кто проломил? – Да говорят, шпана отмороженная… Я этих уродов! – Архар с остервенением сжал кулак. – Лучше без этого, – покачал головой Михаил. – Пацаны девчонку защищали. Череп издевался над ней – она у него вчера голая по двору бегала, – а сегодня за ней приехал. Зачем, не знаю, но загрузили его под завязку. – Девчонку защищали? Голую на мороз выпустил? Ну да, Череп может. Проститутку на мороз выпустил? – Зачем проститутку? Нормальная девчонка. – А как у него дома нормальная оказалась? – Ну, может, не совсем нормальная, но это уже детали. – Если бы он к ней сегодня не поехал, может, и не было бы ничего, да? – Думаю, что был бы жив. – Если думаешь, значит, сомневаешься. Может, кто-то со стороны шпану на него натравил? – Может и такое быть… Я по этому делу не работаю, в детали не вникал. – Ну да, какая может быть работа, когда тебя такая женщина ждет, – хмыкнул Архар, кивком показав на стол. – Эту женщину отморозки похищали, нам самим повезло, что мы смогли их остановить. А если бы не смогли? – Короче говоря, ты ее охраняешь, – хмыкнул бандит. – Защищаю. Несмотря ни на что. Несмотря на тебя и твое ехидство. – Ехидство? А если ехидство здесь ни при чем? – помрачнел Архар. – А что при чем? – также нахмурился Михаил. – Злость. И тяга к справедливости. Ты с Милой живешь, а она – вдова моего лучшего друга. Тереха в земле, а ты с его женой живешь. – Я же тебе сказал, что между нами ничего нет. – Кого ты лечишь? Охранять пасеку и меду не поесть? – Не суди по себе… – А может, ты с катушек съехал? Мухин твой охранные фирмы под себя взял, ты с Милой закрутил, потому что у нее после Терехи дом остался, деньги, ресторан… – Все посчитал? Ничего не упустил? Может, там еще что-то, кроме ресторана? – Тебе видней. – Ошибаешься. Мне от Милы ничего не нужно. Я понимаю, что все это выглядит некрасиво. Но ей угрожает реальная опасность, и я не смог ей отказать. Да, не смог отказать, потому что она красивая женщина. Потому что она очень красивая женщина. Это я говорю тебе как мужчина. Но жить я с ней не собираюсь. И этот дом никогда не станет моим. – Зуб даешь? – А с чего ты взял, что я собираюсь перед тобой отчитываться? У меня свой судья, он внутри меня. Перед ним я и отчитываюсь. А если ты с меня спросить за Милу собираешься – давай начинай. Мне перед тобой нисколько не стыдно, а с бандитами бодаться мне не привыкать. |