Онлайн книга «Любовь в законе»
|
– Потому что мужчиной нужно быть! Имей гордость, не цепляйся за меня! Это был удар ниже пояса. Севастьян ощутил острую нехватку воздуха, глядя Полине вслед. Она устроила ему форменный выговор и ушла, унося с собой всяческие иллюзии. О том, чтобы жить с ней в ее квартире, не могло быть и речи. Но и домой Севастьян возвращаться не мог. Гордость не позволяла. Он должен был выдержать хоть какую-то паузу… Он шел как в тумане, не разбирая дороги и едва не столкнулся с Мишкой, своим бывшим сокурсником из техникума. Он жил в том же подъезде, что и Полина, но после армии Севастьян видел его впервые. – Севка, братан! – дыхнув на него перегаром, распахнул свои объятия Мишка. Рядом с ним, переминаясь с ноги на ногу, стоял какой-то подозрительный тип, небритый, с впалыми глазами, худой, как дистрофик, в клетчатой рубашке, заправленной в высоко поднятые трикотажные треники. Да и Мишка выглядел немногим лучше: грязная мятая кепка на слипшейся шевелюре, трехдневная щетина, глаза красные, воспаленные, растянутая футболка с некогда золотой вышивкой, старые брюки в клеточку… – Бухаешь? – уклонившись от братских объятий, без обиняков спросил Севастьян. – Ну бухаю! – оскорбленно вытянулся в лице Мишка. – Суббота сегодня, законный выходной. Можно и выпить чуть-чуть… Слушай, у тебя с наличностью как? – Что, на пузырь не хватает? – Ну, добавить бы надо, для полноты душевной консистенции…. Слушай, ты мне зубы не заговаривай. Нет денег, так и скажи… – Да нет, есть деньги. – Севастьян неторопливо вытащил из кармана несколько тысячных купюр. – О! Нормально! – Мишка ликующе потер ладоши. – На три пузыря хватит! По пузырю на рыло! – Рыло у тебя, понял? – Да это к слову, чего ты? – Мишка трясущимися руками забрал у него деньги, пересчитал. – Пошли, тут у нас место есть! Отказываться Севастьян не стал. Не от щедрот душевных он последние деньги отдавал, самому хотелось выпить. А Мишка, отправив своего дружка в магазин, повел его в поросший вербами овраг на пустыре между высотными домами. Там под тенистым деревом стояла старая рассохшаяся бочка, а вокруг нее – дощатые ящики. Откуда-то из-под куста Мишка достал газетный сверток, из которого вынул надкушенный плавленый сырок и смятый огурец, бережно выложил все это на импровизированный стол. Нашелся и замусоленный стакан с надколотым верхом. А вскоре появился и Колька с тремя бутылками дешевого портвейна в дырявой авоське. – Ну, Сева, ну спасибо тебе! – возбужденно бормотал Мишка, срывая с бутылки пробку. – Вот удружил так удружил. Портвейн, как и ожидалось, оказался дрянью, но зато уже после первого стакана Севастьян почувствовал, как заколосилась в голове хмель-трава. И с каждым поднятым тостом это раздольное поле становилось все шире и гуще. Севастьян был не очень высокого мнения о своем сокурснике, да и вообще он больше любил слушать, чем говорить. А Мишка болтал без умолку, рассказывал, каким он был умным в техникуме, как откосил от армии, как работал на стройке прорабом, пока не уволили за пьянство… – А ты, Сева, с Полинкой дружишь, да? – нахмурившись вдруг, спросил он. – Ты откуда знаешь? – напрягся Севастьян. – Да видел вас недавно, ты сумку ей помогал нести… – Ну видел и видел. – Так я не только с тобой ее видел, – сочувствующе покачал головой Мишка. – Что ты несешь? С кем ты ее мог видеть? Севастьян потянулся к нему через бочку, озлобленно схватил за грудки, хорошенько тряхнул. – А вот и не скажу, если не отпустишь! – захныкал тот. Севастьян разжал руки, вернулся на место, разлил портвейн по стаканам, выпил, никого не дожидаясь. – С кем ты ее видел? – А с мужиком каким-то. Взрослый мужик. Крутой на вид… – Волосы темные, жесткие, лицо треугольное, да? – Ну да, что-то в этом роде. – Это муж ее матери, – облегченно вздохнул Севастьян. – Ну, типа отчим. – Ну, не знаю. Он ее обнимал, как свою бабу. Руку на талии у нее держал. Я иду сзади, смотрю, а он рукой ее за булку мац, а она – хи-хи… Не, так отчим с дочкой не ходит – ну, если между ними ничего такого. А то бывает, что отчим и с мамкой спит, и с дочкой… – Заткнись! – снова вспылил Севастьян. – Когда ты их видел? – Ну, сегодня утром. Они на рынок шли, ну, на барахолку, я тоже там по делам был. – И он ее мацал? – И мацал. И целовал. Он ее в щеку целует, а она губы тянет… Ну и в губы тоже целовал. Куда ж денешься, когда баба сама тянется? – А тебя он куда целовал? – Я ему не баба, чтобы меня целовать! – Ну, мало что с бодуна может померещиться, – ядовито усмехнулся Севастьян. – Вдруг решишь, что ты баба. Много выпил вчера? – Ну, было. Только утром я трезвый как стеклышко был. Если думаешь, что померещилось, зря это. Видел я, как Полинка с мужиком этим лизалась. – Я тебе сказал, пасть заткни! – вызверился на Мишку Севастьян. Он даже хотел ударить его кулаком в нос, но в сердцах лишь отфутболил ящик, на котором сидел. Сунув руки в карманы и пошатываясь, побрел к дому, где жила Полина. На вещевой рынок она с Макаром ходила, там и отоварилась: кофточка шелковая, лосины. И «химию» она сделала, и накрасилась. Все ради него. Откуда деньги? Но это уже не важно. Ну не могла Полина закрутить роман со своим новым папочкой! Не в ее это характере. Так думал Севастьян светлой половиной сознания, а темная нашептывала ему про дурную наследственность. Какая мать, такая и дочка… Загуляла Полина, как блудь последняя. Но ведь не она в этом виновата, это Макар ее совратил… И он, Сева, должен разобраться с этим подлецом. Он должен набить ему морду… Севастьян остановился на половине пути, в раздумье почесал затылок. Макар производил впечатление сильного человека, и справиться с ним будет проблематично: ведь он и морально может задавить, и физически. Но это была минутная слабость, и, собравшись с духом, парень продолжил путь. Слишком сильно любил он Полину, чтобы отдать ее без боя. Она открыла ему дверь, едва он только нажал на клавишу звонка. – Ну наконец-то… – Увидев его, Полина изменилась в лице. Похоже, она ожидала увидеть кого-то другого, но только не его. А выглядела она, по меньшей мере, непристойно: накрашенная, надушенная, в одной футболке, которая едва прикрывала задние выпуклости, туфли на высоком каблуке. Глаза пьяные, и улыбка была блудной, пока она не поняла, кому открыла дверь. И пошлый смешок застрял в груди. – Эй, ты чего? – настороженно насупилась она. – Макар где? – рыкнул он. – Нет его! |