Онлайн книга «Любовь в законе»
|
– Нет у нас печати в паспорте. И не будет, – покачал он головой. – Нельзя мне жениться. Это раз. А потом, сейчас у нас в моде гражданские браки, если ты не знала. – Да ты не оправдывайся, не надо, – не глядя ему в глаза, отрезала Полина. – Я к тебе в дочери не набиваюсь. Да и молодой ты для папочки! Он был взрослым мужчиной, даже матерым, но все-таки выглядел моложе мамы. – Почему молодой? Мне тридцать четыре года. Мне шестнадцать было, когда ты родилась. А в пятнадцать я уже девчонок вовсю рисовал… Жаль, маманьку твою раньше не встретил. Красивая она у тебя баба. Мы с ней здесь жить будем, ты же не против? – Ну куда от вас денешься, – пожала плечами Полина. – Только водку не пейте. – Ух ты какая умная, – пренебрежительно хмыкнула мать. – Тонь, а она правду говорит. Нельзя так часто закладывать. – Макар смотрел на нее с юморком, но его голос звучал вполне серьезно. – Как часто? Сегодня у меня, между прочим, знакомство с дочерью было. Пивка бы чуть-чуть – и все, баста… – Без пива обойдешься. Ты не переживай, Полинка, мы из твоей маманьки образцово-показательную женщину сделаем. Она у нас хорошая, не смотри, что зубы показывает. Просто ей с мужиками не везло. Не по тем рукам ходила. Ничего, теперь она со мной, а я ей расслабляться не дам. – Кто тебя спрашивать будет? – с фальшивым пренебрежением отмахнулась от него Антонина. Но Макар так на нее посмотрел, что у Тони тут же пропала всякая охота дерзить. И ногу с ноги она убрала, и в кресле выпрямилась, как прилежная школьница за партой. Его подавляющую энергию почувствовала и Полина. Ей вдруг захотелось повиноваться ему, хотя видеть своим отцом она его не желала… – Сегодня никакого пива, ты меня поняла? – жестко сказал он. – Поняла, – покорно кивнула Антонина. – И давай в постель. Пусть Полина спит. Ей утром в школу. – Не в школу, – мотнула та головой, – в техникум. И то у нас только консультации сейчас. Перед экзаменом… Да я могу и не ходить. Я и так на пятерки все сдам. – Слышь, Тонь, дочь у тебя отличница, – весело подмигнув Полине, сказал Макар. – Ага, и бабушкам дорогу помогает переходить… Ты мне, дочка, вот что скажи. Какие ты бабушке уколы делала? – Обезболивающие. – И что там – димедрол, реланиум? – Ну, реланиум… – И что-нибудь осталось? – Ну, пара ампул. А что? – Где? – заинтригованно спросил Макар. – Да там, в спальне, у бабушки в тумбочке. А зачем вам? – А затем, что выбросить все это нужно, – улыбнулся он. – На свалку истории. Болезнью здесь, в этой хате… в квартире, пахнет. Нехороший, скажу я тебе, запах. – Да я уже привыкла. – Ну я тоже не из пугливых. Но все равно, надо бы здесь все освежить… Ничего, я этим займусь. Ты спи давай, а мы лекарства пойдем выбрасывать. – Да-да, пойдем, – поднимаясь с кресла, закивала мать. Неужели ее вдохновила идея произвести уборку в квартире? Верилось в это с трудом… Несмотря на праздную и шумную ночь, Полина проснулась, как обычно, рано, в половине восьмого. В квартире никто не убирался, на кухне беспорядок: грязная посуда на столе, пустые бутылки из-под водки. Полина к такому не привыкла, поэтому ей пришлось надеть фартук и встать к мойке… Она навела порядок на кухне, приготовила завтрак, пожарила картошку на сале и уже накрывала на стол, когда появилась мама, все такая же растрепанная, в небрежно запахнутом халате. Она взяла с мойки чистый стакан, набрала воды из-под крана и жадно выпила. – Я вас завтракать хотела звать, – сказала Полина. – Зачем? – колюче посмотрела на нее мать. Зрачки у нее были расширены, взгляд отчужденный, блуждающий. – Ну как зачем? Время уже завтракать. – А я не хочу. И Макар тоже. – Ну, может, он хочет? Ты у него спроси. – А ты что, прикормить его собираешься? Он мой, поняла? Она ушла. С Макаром они провалялись в постели до самого полудня, и только к обеду им захотелось есть. Но Полина больше не собиралась для них готовить. Впрочем, они не привередничали и налегли на утренний завтрак. Макар даже похвалил Полину, чем, надо сказать, сделал ей приятное. И она даже не возмутилась, когда он, сунув в руку мятую десятитысячную купюру, отправил ее в магазин за водкой и продуктами. Она уже возвращалась домой, когда ее нагнал Севастьян. Высокий, широкоплечий, темные волосы, светло-карие глаза, белозубая улыбка… Но слишком уж нежная у него кожа лица. Не сказать, что Полине это не нравилось, но у мужчины, в ее понимании, должна быть матерость, как у взрослого волка… – Что это у тебя? – забрав у нее авоську, спросил он. – Ужин, – равнодушно глянула на него Полина. – А две бутылки водки – не много для одного ужина? – Ну ты же пил вчера, ничего? – парировала она. – А что, надо было отказаться? – Я не знаю. Мне все равно. – Что тебе все равно? – насупился он. – Можешь пить, можешь не пить. – Да? А то я уже подумал, что тебе уже безразличен… – Думай. На то у тебя и голова, чтобы думать… – А я сегодня в техникуме был. Девчонок твоих видел. – И что? – безмятежно посмотрела на него Полина. – Ну, тебя там не было. – Некогда мне было. – Завтраки готовишь, обеды, ужины, да? Для этих? – кивком показал он в сторону ее дома. – А чем они тебе не нравятся? – Откуда они вообще взялись? – Кто они? Одна из них – моя мать, между прочим. – Вот именно, что между прочим. Слышал я про твою мать, – завелся Севастьян. – Что ты слышал? – косо глянула на него Полина. – Ну, что бросила она тебя. Теперь вот объявилась. И с кем? Мутный этот Макар, не нравится он мне. – Не нравится… А водку с ним пил. И в рот ему заглядывал. – Я в рот ему заглядывал? – Да, ты. И знаешь почему? Потому что ты его уважаешь. Потому что он взрослый. И крутой. А ты еще молодой. – Молодой?! Да я воевал, если ты не знаешь! У меня медаль «За боевые заслуги»! «Духи» нашу заставу два дня штурмовали! Знаешь, сколько пацанов наших полегло? И мне осколок в каску попал. Я своими руками двух «духов» положил, – разгорячился Севастьян. – А ты говоришь – молодой! – Ты не говорил мне про осколок, – внимательно посмотрела на него Полина. Он мог погибнуть в том бою, о котором рассказывал. И она бы очень не хотела, чтобы это случилось. Но если бы вдруг он погиб, плакала бы она недолго. Ну недотягивал он при всех своих достоинствах до Макара… |