Онлайн книга «Мне душу рвет чужая боль»
|
Инкассаторы выходить не торопились. Страшно им. Сферические каски на них, длинные бронежилеты – все очень высокого класса защиты. Но неуловимые бандиты действуют очень дерзко и быстро, и автоматы в их руках страшное оружие… Но бояться инкассаторам пока нечего. Они только идут за деньгами, и страшное может случиться на обратном пути… И все же спецназ наготове, пальцы на спусковых крючках… – Внимание, подозрительный объект! Автомобиль марки «Хонда»… Джип на скорости промчался мимо «Нивы», но вдруг взвизгнули тормоза, машина остановилась, щелчком открылась задняя дверь. Сначала молодой человек увидел в багажнике мешки с песком, и только затем ствол автомата. Он мгновенно поймал цель в прицел, нажал на спусковой крючок. Но стрелок был хорошо забаррикадирован, его можно было взять только гранатным выстрелом. Зато инкассаторы перед ним как на ладони… Одна-единственная длинная очередь, и «Хонда» срывается с места, врезаясь в гущу автомобилей на перекрестке двух улиц. Стрелять по ней уже нельзя… * * * Один телохранитель был убит наповал – пуля попала в глаз. Второго спас бронежилет. Третий вообще не пострадал. – Ну и зачем они это сделали? – спросил Степан, глядя на труп несчастного парня, не успевшего укрыться от огня дерзких налетчиков. – Беспредел, – тяжко вздохнул Федот. На место преступления они прибыли в числе первых, но сейчас чувствовали себя здесь бесправными статистами. Департамент уголовного розыска, МУР, Генеральная прокуратура, генералы из главка… Шестое нападение за какой-то месяц, неудивительно, что начальство встало на дыбы. – Круча! – услышал Степан раздраженный окрик. Его подзывал к себе генерал Викентьев, фуражку которого запросто можно было ставить на вооружение в ВМФ России в качестве авианосца – настолько больших размеров она была. – Что за бардак у тебя здесь? – грозно спросил Викентьев, нервно покачиваясь на носках ног. Увы, но этот вопрос ему приходилось слышать все чаще и чаще. Началось все с Дыхайлова, теперь вот Викентьев, и это еще не конец. – Почему бардак? – с хорошей миной при плохой игре отозвался Степан. – Как почему? Людей среди дня расстреливают, и это, по-твоему, не бардак? – не унимался Викентьев. – Это вызов, товарищ генерал. Мне вызов. – Вызов? Тебе?! Не много ли на себя берешь? – Нам вызов, – поправился Степан. – А на других валить нечего! Твоя недоработка, Круча. Бандиты у тебя как мыши по плохому дому ходят. Дом у тебя плохой, подполковник. И мышей ты не ловишь. Поэтому они себя так вольготно здесь чувствуют… – Это не мыши, это крысы-мутанты… – Это все слова… Не можешь навести порядок в городе, пиши рапорт на увольнение. Или на нижестоящую должность переведем, другого на твое место поставим… Ну, чего молчишь, подполковник? – А что я могу сказать? Действительно, слов у него не было. Грабители действовали нагло и безнаказанно. Кто они такие? Откуда прибыли? Почему им нужно только Битово? Тщетно Степан искал ответ на этот вопрос. И Сафрон пожимал плечами, и воры, к которым он обращался за содействием. Какие-то отморозки – вот и весь сказ. Уголовный розыск с ног сбился, а все без толку… Но ведь и Департамент бандитов ищет, и МУР напрасно старается – никаких подвижек в этом странном деле. Налетчики появляются как призраки – нападают, стреляют, убивают, а потом беспрепятственно исчезают. – Что я хочу слышать, то и говори, – подсказал Викентьев. – Сказать можно, а как сделать? Я и сам этих наглецов хочу найти, а как? – Как? – Не знаю. Пока не знаю. Слишком хорошо они конспирируются. – Нет хорошей конспирации, есть плохая разведка. – К сожалению, мы не всесильны… – Не надо расписываться в своем бессилье, подполковник. Я говорю, если ничего не можешь, то пиши рапорт… – Если не найду преступников, напишу. – И сколько тебе времени нужно? – Чтобы преступников найти или рапорт написать? – Не будет первого, будет второй. И не надо ерничать, подполковник. Дело очень серьезное. – Серьезней не бывает. Преступники действуют с большой выдумкой, но… – Что «но»? – Мне уже начинает казаться, что деньги для них не главная цель. – Поясни. – В прошлый раз они застрелили инкассаторов, забрали деньги, но в сумке сработал пиропатрон, это свело на нет все их усилия… Поэтому сейчас они всего лишь обстреляли инкассаторов. Вот и возникает вопрос: зачем им все это нужно? – Ты знаешь, подполковник, я тоже задаюсь этим вопросом, – смягчившись, сказал генерал. – Усилены меры безопасности, раз. Инкассаторские сумки оборудованы пиротехническими патронами, это два. И преступникам об этом уже известно, их сегодняшняя тактика это подтверждает. Им бы в другой район Москвы перебраться или вообще в другой город, а они здесь продолжают беспредельничать. Сегодня они даже не пытались выйти из машины. Мешки в багажнике подтверждают, что они не думали о нападении, сегодня они думали только об обороне… – Зачем им это нужно? – Я же говорю вам, товарищ генерал, что это вызов. Преступный мир бросил нам вызов. – Это все слова, подполковник. А от тебя дела требуются… Ты мне скажи, где угнали машину, на которой были преступники? – Не знаю, но как показывает практика, где-то в другом районе Москвы. Или в Подмосковье. – А как она попала в Битово, у вас же здесь должно быть все перекрыто? Посты ГИБДД должны быть усилены… Или не было ничего такого? – Нет, с этим все в порядке, – неуверенно сказал Круча. Увы, он остро ощущал свою беспомощность перед лицом генерала. Сквозь землю хотелось провалиться от стыда. – Ну да, все у тебя в порядке. А людей среди бела дня стреляют… Придется брать все на себя, если сами не справляетесь… Круча лишь горько усмехнулся в ус. И без того в Битово полным-полно «рулевых» из всех почти силовых структур, даже ФСБ и то здесь. А виноват во всем начальник местного ОВД. Впрочем, по-другому и быть не могло. * * * Федот крепился, бодрился, но при этом оптимизма в нем было не больше, чем огня в тлеющих углях. – Ты не расстраивайся, Степаныч. Будет весна и на нашей улице, лед тронется, и тогда мы этих гадов утопим… – Этих гадов… – усмехнулся Степан. – Они столько дел натворили, а мы же даже не знаем, кто они такие? Позорище. – Если честно, мне и самому так стыдно, что плакать охота… Федот был далек от того, чтобы пустить слезу. Но все же было видно, что не юродствует. |