Онлайн книга «Мои грехи, моя расплата»
|
А Дана тем временем вошла в свою комнату и обомлела. Новая мебель, роскошная кровать, японский телевизор на стильной тумбочке, видеомагнитофон… – Ничего себе! Дана радовалась, а Ефим думал о подонке, посмевшем посягнуть на ее женскую гордость… – Это все мне? – Тебе… Только тебе… Хотя бы и я неплохо смотрелся в этой постели… – Хочешь сказать, что за все нужно платить? – встревоженно посмотрела на него Дана. – Пошли, обедом тебя накормлю… В этот раз Ефим приготовил голубцы. Для эксперимента опробовал экономичное сочетание начинки – максимум вкуса при минимуме мяса. Вышло неплохо, и Дане понравилось. – А ужинать в ресторане будем, – сказал Ефим. – Я согласна, – улыбнулась девушка. – А потом прошвырнемся по комкам… Дешевле было одеваться на рынке, но в коммерческих магазинах качество было повыше, иногда попадался эксклюзив. Ефим привык считать каждую копейку, но на Дану это, как правило, не распространялось. – Я тут недавно видел теплые сапоги и сумочку… Не зря он крутился как белка в колесе, его дело приносило солидный доход. Мог бы уже машину взять, если бы не норковая шуба, которую купил Дане в конце осени. – Ты знаешь, я давно поняла, что у тебя замечательный вкус, – обрадовалась Дана, увидев вещи. Но, увы, сапоги ей не подошли. Пришлось ехать в дорогой магазин, чтобы найти что-то подобное. Поездка не прошла даром: Дана обрела обновку, а кошелек – сильно потерял в весе. – Домой? – спросила девушка, прижимая к груди заветный пакет с коробками. – Да, но по пути заедем к тебе на курсы… – Поздно уже, Сташков, наверное, дома… Но руководитель курсов был на месте. Правда, кабинет был закрыт, и Ефиму пришлось долго стучать, прежде чем ему открыли. – Что вы себе позволяете, молодой человек! – возмущенно протянул чернявый тип с маленькими бесцветными глазками. Он был растрепан, рубашка застегнута наспех. Ефим решительно толкнул мужчину рукой в грудь, вслед за ним зашел в кабинет и увидел такую же растрепанную девушку. Юбка высоко задрана, колготки валяются под журнальным столиком. – Наташка!.. – удивленно протянула Дана. – Ты же говорила, что терпеть его не можешь? – Он… Он заставил, – не глядя на нее, хнычущим голосом сказала девушка. – И меня заставляли, Евгений Александрович! – Ольховская, что ты такое говоришь! – Ты совершил большую ошибку, мужик, – покачал головой Ефим. Получив меткий удар в подбородок, Сташков растянулся на полу. – Это тебе за то, что было… Ефим подошел к нему поближе и сделал движение, как будто собирался добить его ногой. – А это за то, что может быть… – Не надо! – зажмурившись от страха, истерично взвизгнул мужчина. – Если кому пожалуешься, подъедет братва, – предостерег его Ефим. – Тебе разборки не нужны. Для тебя это большие бабки… Он понимал, что у Сташкова могут быть покровители в криминальном мире. Но вряд ли он будет просить свою «крышу» разобраться с Ефимом. Он для братвы – лох, и, прежде чем помочь ему на копейку, его облапошат как минимум на червонец… У Ефима с этим было немного полегче. Он всегда мог напрямую обратиться к Костяну и за отдельную плату воспользоваться его помощью. Костян не стал бы его дурить, но все равно, лучше не связываться с ним. Как ни крути, Ефим тоже для братвы коммерсант, то есть дойная корова, которую можно и приласкать за хорошее молоко, и пустить под нож в голодную пору. – Да нет, какая братва… Я все понимаю… – Дана к тебе больше ходить не будет, а свидетельство ей домой привезешь. Вопросы? Сташков понял все правильно, и вопросов не последовало. На улице они с Даной поймали такси; оказавшись в машине, она взяла руку Ефима, прижалась к ней: – С тобой так тепло и спокойно. – Потому что я тебя люблю… – Что такое любовь? – грустно спросила она. – Это когда жить без тебя невозможно. – Но и я не могу без тебя… Мне кажется, не могу… Но это не любовь… Это привычка… Ефим промолчал. Он давно уже понял, что говорить с ней на эту тему – скрести по ее и своим нервам. В ресторан они попали поздно вечером, и Ефиму пришлось умаслить официанта зеленой купюрой, чтобы он нашел для них свободный столик. Дана начала с шампанского, затем плавно перешла на коньяк. Она знала свою норму, но сегодня чувство меры отказало ей. – Кажется, я пьяна, – сказала она, обласкав Ефима шальным взглядом. – С чего бы это? – Столько событий в один день… – И что тебе понравилось больше всего? – Как ты набил морду Сташкову… И подарки… Ну а спальня – слов нет. Я так понимаю, мы должны обмыть ее и обновить… Ефим не сразу понял смысл сказанных ею слов, а когда это произошло, его бросило в жар. Дана хотела обновить свою спальню вместе с ним… Он, конечно, предполагал, что рано или поздно чудо случится, и, когда заказывал спальню, обнадеживал себя смелой мыслью… И все равно не верилось, что это всерьез… Но Дана не на шутку налегала на коньяк, и Ефиму пришлось увести ее из ресторана, чтобы она не напилась вдрызг. В машине она снова прижалась к его плечу. – Я сегодня такая смелая, – пробормотала она. – И все равно боюсь… – Боятся зайцы, потому что их могут съесть… – А ты можешь съесть меня… Мне кажется, что ты хочешь меня съесть… Я слышу, как ты клацаешь зубами… – Пить надо меньше. – Потому и пила, чтобы не бояться… А все равно боюсь… Но я смелая… – Боишься, но смелая… Сейчас домой приедем, я тебя спать уложу. – А ты? – Тоже лягу. В своей комнате… – Ты настоящий мужчина… А я… Знаю, что так нельзя… Скажи, а у нас тоже будет машина? – Обязательно. – Я бы хотела ездить на иномарке. А то в автобусах мужики пристают… Они все такие противные… – Будет тебе иномарка, – улыбнулся Ефим. – А ты не противный… Он почувствовал, как Дана полезла под пряжку ремня, пальцами нащупала хвостик «молнии», расстегнула ее… Но, увы, на большее ее не хватило. Она отдернула руку с такой поспешностью, будто из ширинки мог вырваться огонь. И все равно невероятное стало очевидным… Всю оставшуюся дорогу Дана молчала, напряженно глядя в окно. Волновалась, переживала, видимо, осуждала себя за нескромный поступок. В лобовое стекло летел снег, «дворники» со скрипом и стуком разгоняли его. Морозно на ночной улице, так же холодно, как в кладовке, где Дана хранила свои чувства. Мисс фригидность двадцатого века, так, кажется, называл ее покойный Макар. |