Онлайн книга «Хранитель силы»
— Нет, пусть копают, — передумал Коперник. — Будет несолидно, вдруг я ошибусь? — Тогда пей коньяк! — С удовольствием! Обыск всех помещений, в том числе и самого дома закончился быстро, специалисты прошли с приборами и, ничего не обнаружив, начали закладывать первые шурфы — рядом с фундаментом высокого крыльца, в одной из времянок и в кузнице. Мавр смотрел на это спокойно, даже когда срубили яблоню, мешающую копать Между тем быстро темнело, и работа пошла при свете переносных ламп. — А не искупаться ли нам? — вдруг предложил Мавр, когда допивали по четвертому стаканчику. Коперника хмель не брал — погрозил пальцем. — Предложение не проходит, генерал! Ваше коварство известно. Однажды вы сделали заплыв с одним немцем, после чего он утонул. — Он был русский. — Так что купание отменяется, — Коперник встал. — Пойду взгляну, что там творится. Я теперь в роли бригадира землекопов. В кузне шли основные работы, раздолбили и выбросили бетонный пол и теперь оттуда летела земля: вероятно, они действительно не зря бодрствовали ночами, нашли и опросили отдыхающих постояльцев, выспросили, куда закрыт доступ посторонним на усадьбе Мавра, и решили, что тайник в кузнице. Едва «бригадир» ушел, как постучали в калитку. В саду сразу все стихло, несколько бойцов схватили автоматы и бросились к воротам. Мавр пошел открывать (майор куда-то запропастился), но калитку уже отворили и силой втащили во двор старого приятеля Курбатова. Тот очумело крутил головой и не сопротивлялся, даже когда его поставили к забору, обыскали и надели наручники. — Это как понимать? — наконец-то возмутился он, когда увидел хозяина. — Что такое происходит, Виктор Сергеевич? Мавр приобнял его, похлопал по спине. — Да что ты, в самом деле! Или в наручниках не ходил? — Не ходил! — взорвался этот тихий больной человек, обращаясь к спецназовцам. — Я доктор технических наук! Лауреат Государственной премии! Какое вы имеете право?! — Тихо, не шуми, — Мавр повел его в беседку. — Видишь, у меня обыск. Курбатов наконец-то рассмотрел людей в саду, ведущих земельные работы. — Как — обыск?.. Рядом оказался Коперник. — Кто этот человек? — Мой приятель, — объяснил Мавр. — Мы будем пить вино, а то ты плохой собутыльник, не интересный. — Мы вынуждены задержать его до конца операции. Где ваш охранник? — Еще бы я за охранника отвечал! Коперник был чем-то расстроен, наверное, под полом в кузне оказалось пусто, там через полтора метра рыхлятины — скала. Мавр отвел дорогого гостя в беседку, усадил, налил полный стакан вина: Курбатов крепких напитков не употреблял и был в компании почти трезвенником. Сейчас он озирался с ужасом, бойцы под предводительством специалистов закладывали новые шурфы, говорили что-то о пустотах и плотности грунта, но работали уже без прежнего азарта — не пехота, чай, не привыкли землю ковырять — Слушай меня, профессор, — зашептал Мавр. — Сейчас они успокоятся, увлекутся и я тебя выпихну отсюда. Руки чешутся устроить им потеху. Беги на междугородку и звони в любое отделение РУХа. Лучше в Киев или Львов. Спроси номер телефона, там знают. Они оттуда поднимут местных батьков. Скажи, наехали москали, какая-то спецслужба, и мучают честных украинцев, обыски делают, погромы. Только говори на хохляцком, понял? — Я не смогу, — вдруг обмяк Курбатов. — Что ты не сможешь? Сказать три фразы на мове? — Да нет… Ну какой из меня партизан? Не умею я… — Научишься! — Извини, Виктор Сергеевич… Я же от разрыва сердца умру. Воевать, это не для меня. — Эх ты, — не обиделся и не расстроился Мавр, но будто бы забавы лишился. — Жалко, а то бы такую бучу устроили! Он включил свет в беседке и налил себе в стаканчик. Тем временем бойцы подступились к винному погребу и сначала выволокли оттуда невменяемого майора, попробовали привести в чувство, но потом оттащили к забору и бросили под яблоню. А сами вернулись назад, начали выкатывать бочки и рубить топорами, выливая вино на землю. Мавр не вытерпел, подскочил. — Вы что делаете, изверги?! Это же вино! Лучше пейте! Из темноты, как черт из табакерки, явился Коперник, сказал с сожалением: — Не были бы так упрямы, Александр Романович, никто бы не стал вскрывать бочки. Действительно, отличное вино. И велел одному из бойцов взять Мавра с гостем под охрану. — Ладно, лейте, — вдруг успокоился он. — Пусть и земля попьет. От вина она такой виноград родит! Бочки, которые поднять было не под силу, взломали прямо в погребе, бутылки с коньяком перебили об угол и, надышавшись паров, а может, и пригубив втихушку, слегка захмелели. Но утомленные бойцы вместо радости ощутили злость и пошли обыскивать дом: затрещали полы, обои на стенах, пустотелые перегородки — работали часа полтора и вышли ни с чем. Тем временем Мавр с Курбатовым сидели под надзором и пили вино. Профессор от расстройства налил себе второй стакан и даже предложил охраннику, но тот отказался. Уже в полночь, когда искать было негде и безработный спецназ сгрудился в саду под деревьями, в беседку вошел Коперник и, удалив охранника, сел на его место. — Александр Романович, вы вынуждаете меня совершать гнусные поступки, — проговорил он с прежним тоном сожаления. — Думаете, приятно все это?.. Нет, мерзко! — А вы не совершайте гнусные поступки! — неожиданно подал голос Курбатов. — Еще раз прошу вас указать место хранения акций Веймарской республики, — продолжил Коперник, оставив реплику профессора без внимания. А Мавру вдруг пришла в голову мысль: если в присутствии случайно забредшего на усадьбу Курбатова ведутся такие разговоры, значит, на свободу ему уже не выйти никогда — свидетелей такой «операции» просто так не отпускают… — Вы меня слышите, генерал? — Что, техника подвела? — через силу усмехнулся он. — Пустоты есть, а чемоданов с бумагами нет? — Хорошо. Я вам обещал указать? — спросил Коперник и не дожидаясь ответа вытянул палец в сторону узорчатого надгробия. — СФС вы спрятали там. — Это могила моей жены, — глухо сказал Мавр. — Почему это вдруг вы хороните жену не на кладбище, а в собственном саду? Кто вам позволил?.. Нет, генерал, я изначально знал об этой могиле. Но ждал, когда вы образумитесь. И техника нас не подвела. Он бросил на стол схему и ушел отдавать распоряжения: на их языке могила значилась объектом номер семнадцать. |