Онлайн книга «Мужчина, которого предала женщина»
|
– За убийство. – Кого убил? – Человека… Случайного человека… – Чего так? – Напился до беспамятства, не понимал, что делаю… Бомж спрашивал, он отвечал, но, казалось, это был не диалог, а монолог с самим собой. Валентину было плохо, его тошнило, живот болел, перед глазами все плыло, невыносимо хотелось лечь, приткнуть куда-нибудь голову. Но при этом он ощущал в себе потребность выговориться перед самим собой. – Это бывает, – с важным видом отозвался бомж. – Я однажды сам перебрал… Просыпаюсь, а Ленка лежит с пробитой башкой. Хорошо, живая… Она с Колькой блудовала, ну, я ей за это и отвесил. Рука у меня тяжелая… – Моя жена тоже блудовала, – кивнул Валентин. – А говоришь, случайного человека убил. – Нет, она не случайный человек. Но я ее не убивал… Лучше бы ее… Нет, лучше бы его… – Кого – его? С кем она блудовала? – Да. Эдуард его зовут. Эдик… Козел!.. – Не люблю козлов. Воняет от них, – скривился бомж. Это было бы смешно, если бы не черная депрессия, на веки вечные подмявшая под себя Валентина. – Воняет… – кивнул он. – Носом не унюхаешь, как воняет. Но воняет очень сильно. Потому что оружием торгует. – Оружием?! Оружие – это серьезно, – кивнул бродяга. – Каким оружием?! – спохватился Валентин. Он не должен был говорить, чем занимается Тихоплесов. Его вообще нельзя впутывать в эту историю… Или можно? Ведь из-за него же Валентин перебрал со спиртным. Тихоплесов создал угрозу, которую он в пьяном беспамятстве и пытался предотвратить. Ведь он думал, что не курьера убивает, а киллера, который прибыл по его душу. Опьяненным подсознанием думал, потому и натворил бед… Не было бы Тихоплесова, не напился бы Валентин до белой горячки. И жена бы от него не ушла. И не сидел бы он сейчас в этой вонючей камере с протухшим бомжом… – Ну, ты сказал, что этот Эдик оружием торгует, – напомнил бомж. – Оружием?! Ну да, торгует. Охотничьи ружья, карабины, все такое. У него легальное предприятие. И он очень богатый человек. – Потому твоя жена к нему и ушла? – Да, я для нее бесперспективный. – Знакомая история. Моя Ленка тоже от меня ушла, потому что я бесперспективный. С Толяном сейчас живет, он у нас человек с положением, отходы заводские охраняет, а там цветные металлы. У него даже своя бытовка есть… – И у этого тоже бытовка есть, – с мрачным видом кивнул Валентин. – Где-то на Рублевке. И Ленка твоя к нему не уйдет. Потому что он ее к себе не возьмет. Хотя бы потому, что у него есть моя жена… – Бывшая жена? – Не совсем. Я только вчера заявление в загс подал, нас еще не развели… Шел из загса, а этот меня ждет… Я думал, он меня убить хочет… Испугался… Напился… Думал, что киллер за мной пришел. А это был курьер из магазина… – Он что, киллера мог заслать? – Мог. – Из-за бабы? – Из-за нее тоже, – погруженный в свои мысли, отрешенно кивнул Валентин. – А еще из-за чего? – Ну, я узнал, что он оружием незаконно торгует. – То законно, то незаконно, ты уж определись как-нибудь. – Что законно?… – очнулся Валентин. – У него оружейные магазины по всей стране, там все на законных основаниях… – Но ты что-то не то про него узнал. – Ну, я думал, что узнал. На самом деле я ошибся… – Да ты не думай, я никому ничего не скажу. Я же не подсадной там какой-то. Да и забуду я все скоро. Память у меня такая, надолго не хватает. Я завтра утром проснусь и даже не вспомню, как тебя зовут. – Как ты можешь вспомнить, если не знаешь, как меня зовут? – Ну да, не знаю… – беззубо ощерился бродяга. – Это, меня Семыч зовут. – Валентин. – Валентин – Валя, значит. – Валентин! – Да, но ведешь ты себя как Валя. Целку из себя строишь, спать со мной не ложишься, – глумливо хихикнул бомж. – Да пошел ты! – Ух, как страшно! Ленка моя так говорила, когда напугать меня хотела. Но так она баба… – Могу и морду набить! – вспылил Валентин. Не пристало ему терпеть унижения от какого-то грязного бродяги. – Не можешь! – обидно засмеялся Семыч. – Потому что у меня заточка! Я ведь и кишки тебе выпустить могу! А ты не хочешь этого, да? Не хочешь!.. – Я сам человека ножом зарезал! – вспомнил вдруг Валентин. Это, конечно, не повод для гордости, но ведь это может послужить ему оружием устрашения. – Как ты его зарезал? По пьяни! Так ты сейчас тверезый, мухи не обидишь. Интеллигент ты, белоручка. Да еще имя у тебя… Затюхает тебя зэчье, это как пить дать… – Я, между прочим, карате занимался! – взбунтовался Валентин. – Сейчас в штаны наложу со страха!.. Плевать, чем ты занимался. Силы духа в тебе нет. Дух есть, а силы нет. А без этого в тюрьме пропадешь… Симпатичный ты, чистенький, домашний, таких в камере любят. Только тебе от такой любви больно будет. – Хватит! – Ты еще заплачь! – засмеялся Семыч. – Я ведь сейчас точно тебе морду набью! – поднимаясь во весь рост, заявил Валентин. Он вдруг понял, что ему действительно не выжить в тюрьме, если он себя не изменит. Он умеет драться, нужно только перебороть страх в себе. А ведь он может это сделать. Надо настроить себя на то, что в драке без мордобоя не обойтись, его будут бить, испортят ему физиономию, но ведь это не самое страшное в жизни. Ну, разобьют ему нос, губы, поставят фингалы под глазами, и что с того? Ведь он не на свободе, перед женщинами красоваться не надо, коллеги по работе ничего не увидят, а на сокамерников наплевать. Пусть злобные арестанты изобьют его в кровь, зато он кому-нибудь сломает челюсть. Проиграть в сражении не так позорно, как сдаться без боя. Ему влетит на орехи, зато его будут уважать. И желающие нежно с ним дружить отпадут сами по себе… А если его не просто изобьют, а изувечат? Выколют глаз, например? Или отрежут что-нибудь нужное?… Но это не должно пугать его. Он должен смело идти в бой. Ведь ему нечего терять… – Пошел вон с моего места! – усилием воли взорвался он. Бомж соскочил с лежака, но вмиг вытянул вперед руку, сжимая в кулаке остро заточенный черенок. Валентину стало не по себе, но назад он не отступил. Страшно, но он должен совладать с собой. К тому же когда-то он занимался самбо и знает эффективные приемы против ножа. Он смело шагнул к Семычу, пытаясь ухватить его за руку, но тот на удивление ловко ушел от захвата и провел секущий удар. Валентин едва успел убрать голову с линии, которую прочертил самодельный нож. |