Онлайн книга «Нет жалости во мне»
|
– Знаешь, я тут подумал, действительно грязно, – смущенно, в оправдание сказал тот. – Перед девчонками будет неудобно... Игорь лишь усмехнулся в ус. Уважает его Костяка и боится. Все правильно, ведь он по-настоящему крут... Настроение приподнялось, но потребность выпить не исчезла. Он уже был хорошо под градусом, когда в сауну пожаловали гости. Игорь ждал девочек в надежде хорошо поразвлечься, но трапезная неожиданно и шумно наполнилась крепкими парнями в серых пиджаках. Он и понять ничего не успел, как оказался на полу с заломленными за спину руками. Сначала его плотно обыскали, затем на запястьях защелкнулись стальные браслеты наручников. Только тогда его вернули на место, и он тут же попал в прицел злобно-торжествующего взгляда. – Ну что, Игорь Васильевич, допрыгался? – спросил грозного вида парень лет двадцати пяти. Массивный лоб, крупные надбровья, нос как слива, и без того тонкие губы совсем терялись в зловещей улыбке. – Я не понял, это что, наезд? – Игорь мотнул головой так, будто пытался прогнать ночной кошмар. – Нет, гражданин Веткин, это не наезд. Это арест!.. Парень достал из кармана красные с золотым тиснением корочки, раскрыл их. – Капитан Багрицкий, оперуполномоченный уголовного розыска. Игорь заметил, что трапезная опустела. В его компании остались только два мента, остальные, видимо, занялись Костякой и Серым. Помещений в сауне много: моечная с бассейном, бильярдная, массажная, было где прессовать арестантов. – Ну и что дальше? – дрогнувшим от волнения голосом спросил Игорь. – А дальше ты нам расскажешь, как убивал гражданина Лепехина. – Это ты о чем, капитан? – Ты мне здесь тупого не лепи, не надо! Сам прекрасно знаешь, о чем речь! Мы тебя давно уже пасем, Веткин. И видели, как ты сегодня в больницу приходил, как в палату к Лепехину заходил, как выходил... Явку с повинной тебе не обещаю, но чистосердечное признание ты еще можешь написать. Получишь десять лет, отсидишь, дальше жить будешь. А так ведь под расстрельную статью пойдешь, намажут лоб зеленкой и привет... Ну, так что, Веткин, сознаваться будем? – Да я бы сознался, только не знаю в чем. – В убийстве гражданина Лепехина. – Не знаю такого. – Веткин, ты, наверное, не понимаешь, в какой ситуации оказался! – рассвирепел опер. Взгляд потемнел, злобный прищур еще больше сузился, желваки на скулах вздулись, как пузыри на голове квакающей жабы. – Так я тебе сейчас все подробно объясню!.. Мы – уголовный розыск, понимаешь? Уголовный розыск, а не какая-то там прокуратура. Нам по барабану, будут тебя судить или нет. Наше дело – преступника найти, а доживет ли он до суда или нет, нас это совершенно не волнует. Нам главное палку срубить, а там хоть не расцветай... Теперь понял? – Если честно, не очень. – Ну ты тормоз, Веткин!.. Мы нашли убийцу Лепехина. Это ты! И нам наплевать, что будет с тобой дальше!.. Коля, ну объясни ты этому барану! – обратившись к своему напарнику, всплеснул руками Багрицкий. – Мы сейчас пристрелим тебя, Веткин, и скажем, что сделали это при попытке к бегству. А нам все равно зачет поставят, – с кислой ухмылкой сказал кряжистый паренек с целым созвездием родинок на правой щеке. – Еще и премию выплатят, в двойном размере – за раскрытое дело и за вредность. – Ты слышишь, Веткин! – люто возликовал капитан. – За вредность премию дадут! За то, что тебя, козла, прямо здесь кончим. А зарплаты у нас маленькие. Это вы тут на икре жируете, а мы хлеб маслом намазать не можем... – А меня ваши проблемы не парят! – Ну, все, Веткин, ты меня достал! – Багрицкий сунул руку под полу пиджака, выдернул оттуда табельный «макаров», передернул затворную раму и приставил ствол к голове Игоря. – Считаю до трех, гнида! Кто Лепехина убил? Раз!.. Два!.. – Не знаю! – Три! Игорь зажмурился в ожидании выстрела, но вместо пули в его лоб врезалась рукоять пистолета. На какое-то время он потерял сознание. А когда очнулся, сквозь колыхающееся марево перед глазами увидел направленный на него ствол пистолета. – Это было предупреждение! – как будто откуда-то издалека искаженно донесся до него свирепый голос Багрицкого. – Кто убил Лепехина? – Не знаю... Игорь понимал, что с ним не шутят. И его действительно могли убить прямо здесь, в трапезной злачной сауны. Колесо сознания готово было катиться под уклон навстречу капитуляции, но как будто кто-то сунул под него чугунный стопорный «башмак». Он хотел сохранить свою жизнь, но не мог заставить себя признаться в убийстве толстяка Лепехина. – Я ведь сейчас кончу тебя, Веткин! – снова пригрозил мент. – Но я не знаю, кто такой Лепехин! И в это время откуда-то из соседнего помещения донесся раскат выстрела. – Что за черт! – встрепенулся Багрицкий. И механически схватив Игоря за руку, поволок его за собой в моечную, откуда затащил в массажную. Там, на полу, лицом вниз лежал Серый. В затылке зияло пулевое отверстие, а под щекой растеклась темно-красная липкая лужа. Игоря едва не стошнило от страха и омерзения. Над трупом в растерянности стоял долговязый детина, правая рука опущена, в ней беспомощно подрагивает пистолет. – Крылов, твою мать! Ты что наделал? – заорал на него Багрицкий. Краем глаза Игорь заметил, что в комнату ввели Костяку, но внимание на нем заострять не стал. – Да я что, думал попугать немного, – в тран-се пробормотал долговязый. – А оно возьми да выстрели... – Оно! Сам ты оно, Крылов!.. Коля, что делать будем? – обратился к напарнику капитан. – Что, что... – угрюмо отозвался тот. – К чему шли, к тому и пришли... Эти, – он обвел взглядом Игоря и Костяку, – теперь свидетели, их в отделение везти нельзя – там они нас, как пить дать, сдадут, со всеми потрохами. Кончать их надо, при попытке к бегству... – Коля, ты как всегда прав, – кивнул Багрицкий. И сочувствующе посмотрел на Игоря: – Извини, но выхода у нас нет. И тебя придется кончить, и этого, – стволом пистолета он показал на Костяку. – Не надо, не надо! – с мольбой в голосе простонал тот. – Я никому ничего не скажу! Я ничего не видел, я ничего не знаю! – Чего ты не видел? – удивленно и с насмешкой уставился на него капитан. – Ну, как Серого убивали. Скажу, что он сам застрелился! – Как застрелился, в затылок? Ну, ты придурок, мать твою!.. Давай, Копылов, кончай этого идиота. Ты своего, я своего... – Ну не надо, ну, пожалуйста! – Костяка сломленно рухнул перед ментом на колени. – Я скажу, что сам Серого убил! – Вот это уже дело! – в самовольной улыбке расплылся Багрицкий. – А кто Лепехина убил, скажешь? |