Онлайн книга «Ночная бабочка. Кто же виноват?»
|
– А-а... А в чем, собственно, дело? – стараясь взять себя в руки, вымолвил я. – Моя фамилия Хазарова, зовут Алла Михайловна, капитан милиции, дознаватель отдела внутренних дел, – пристальным взглядом всматриваясь в меня, представилась она. И тут же вкрутила едкий вопрос: – Где вы были вчера в районе девятнадцати часов? Такого поворота я не ожидал. В чем это меня обвиняют? – В районе девятнадцати?.. – задумался я. После встречи с Викой и неприятного инцидента с ее отцом я не сразу поехал домой. Вернее, поехал, но через центр города. – Э-э, катался на машине... Да, в семь часов вчера я проезжал по Садовому кольцу мимо горьковского парка. – С кем? – Один... Знаете ли, соскучился по Москве. А тут такая возможность покататься по ночному городу... Ну, не по ночному, но все равно темно. Огни там, иллюминация... А что случилось? В чем проблема? – Скажите, вы были вчера в этой квартире? – нагоняла туман дознаватель. – Да. – А когда уходили, в подъезде встретили Аркадия Васильевича Рухлина... – А-а, да... Но он сам... – Что он сам? – Ну, напал на меня. Ударить хотел, да... – Ударил? – Нет... Ну, я увернулся. Ну, может, случайно. Я не хотел, но рука сама... Тоже случайно... – И куда вы его ударили? – Ну, в солнечное сплетение... Виноват, не хотел, так получилось... – Вы даже перед ним не извинились. – Так это, гражданка там какая-то, как набросится... Ну, ее-то я бить не стал. Она же женщина... Ася Андреевна смотрела на меня молча и с осуждением. Вики вообще не было в комнате. А ведь она мне звонила... Наверное, видеть меня не хочет. Заманила в ловушку по просьбе дознавателя и умыла руки... А может... Страшная мысль пришла мне в голову. Что, если подлый Аркадий Васильевич уговорил ее подать на меня заявление в милицию. Об изнасиловании. Ведь он грозился... А Вика – девочка робкая и послушная, воля отца для нее закон... Если так, то дело гиблое. Закуют меня в кандалы и в Сибирь на каторгу... – Эта женщина помешала вам добить гражданина Рухлина, – выдала версию Хазарова. Как оказалось, это была наводящая версия. – Но все же вы довершили начатое. Подкараулили гражданина Рухлина возле мусорных баков и жестоко избили его! – заключила она. Хоть стой, хоть падай. – Это вы о ком? – О вас!.. Ваши документы, гражданин! – выпалила дознаватель. Как из ружья выстрелила. Я протянул ей свой военный билет. – Так, Корнеев Корней Корнеевич. Тысяча девятьсот семидесятого года рождения. Воинская часть... Старший сержант... Воздушно-десантные войска, так я понимаю? – Насчет этого да, а насчет мусорных баков – нет... Не избивал я никого... – Да? Тогда где вы находились в районе девятнадцати часов? – Говорю же, по ночной Москве катался... – Кто может это подтвердить? – Никто... А что с Аркадием Васильевичем? – Ну вот, наконец-то догадались спросить, – язвительно усмехнулась Хазарова. – Плохо дело, гражданин Корнеев. Очень плохо. Тяжелая черепно-мозговая травма, повреждение позвоночника, множественные переломы... Да что я вам говорю... Чем вы по голове его ударили? Обрезок трубы? Бейсбольная бита?.. – Да не бил я его... И тут до меня дошло. Эта Хазарова не просто милицейский дознаватель. Она сестра Аси Андреевны. Я вчера обидел Аркадия Васильевича, а они сегодня решили меня наказать жестоким розыгрышем... Хорошо, хоть в изнасиловании не обвинили. Наверное, посчитали, что это слишком. – Ну и шуточки у вас, – я с облегчением выпустил воздух из легких. Вздохнул полной грудью. – Шуточки?! – возмутилась капитанша. – Шуточки у вас, гражданин Корнеев. Очень опасные шуточки. Аркадий Васильевич на всю жизнь может остаться инвалидом. Возможно, на всю жизнь останется прикованным к инвалидному креслу... – Да ладно вам, – вымученно улыбнулся я. – А что тебя веселит, мерзавец? – вспылила Ася Андреевна. – Ворвался к нам в дом как последний негодяй, надругался над моей девочкой, избил моего мужа. И ему еще весело! Сказала – как будто горсть мокрой соли на открытую рану высыпала. – Да не избивал я вашего мужа, – оторопело пробормотал я. – А инцидент в подъезде? – спросила Хазарова. – Ну, было дело... Но я всего лишь один раз ударил. А возле мусорных баков я его не бил... – А кто бил? – Я откуда знаю? – Ладно, так и запишем. Не знаешь, так не знаешь... Дознаватель выдворила из комнаты Асю Андреевну, открыла свою папку, достала бланк протоколов, молча заполнила его. – Ознакомься и подпиши... Протокол отражал точную суть нашего с ней разговора. Я пожал плечами и подписал. Эта подпись разрушила последнюю иллюзию, которой я пытался отгородиться от навалившейся на меня действительности. – И что мне теперь делать? – спросил я. – Было бы, конечно, разумней взять вас под стражу, – как о чем-то приятном сказала Хазарова. – Но, поскольку вами должна заниматься военная прокуратура, пусть она и решает, что с вами делать. А я возьму с вас подписку о невыезде. Ваша задача находиться дома и ждать звонка или повестки из прокуратуры... Постоянно находиться дома, вы меня поняли? – Домашний арест? – А как хотите, так и называйте. Да, и запомните, любая ваша попытка помешать следственным действиям будет расцениваться как попытка уйти от ответственности со всеми вытекающими последствиями... Если честно, я не совсем понял суть рожденного ею речитатива. Но мне стало совсем не по себе. Хазарова еще раз на отдельном листке записала мой адрес и номер телефона, данные о родителях, взяла с меня подписку о невыезде. И была такова. Я хотел было уйти вместе с ней, но меня остановила Ася Андреевна. – А вы бы задержались, молодой человек! Я как вкопанный замер на пороге. Я уже не мог уйти – в данном случае я мог только сбежать. А бегство – это уже как признание своей вины. Я медленно повернулся к ней. Она медленно приближалась ко мне. Как та старая ведьма из фильма «Вий» – страшно, медленно и неотвратимо. Только что руки с растопыренными пальцами ко мне не тянула. Но взгляд такой же жуткий. – Я еще раз говорю, что не избивал вашего мужа, – выдавил я. – А я тебе не верю! Ася Андреевна замахнулась, чтобы влепить мне пощечину. А я даже не удосужился поймать ее руку. И уклоняться не стал. Хлоп!.. А рука у нее, надо сказать, тяжелая. Так двинула, что в ушах зазвенело. И во рту появился привкус ржавчины... Я решил, что с меня хватит, и приготовился отразить очередной удар. Но Ася Андреевна больше бить меня не стала. Наклонила голову, закрыла искривленное лицо руками и на полусогнутых скрылась в комнате. |