Онлайн книга «На то и волки...»
|
Данил вырвал из гнезда телефонный провод, подошел к одной из двух дверей. За ней обнаружился крохотный туалет, так что с этого направления сюрпризов ждать не приходилось. Из-за другой двери едва слышно доносилось нечто вроде монотонного пения, порой прерывавшегося хоровыми вскриками. Охранник наконец смог перевести дыхание. Данил подошел к нему, присел рядом на корточки, охлопал ладонями, забрал заткнутый за пояс «Макаров» и сказал: – В австро-венгерской армии такая поза называлась «шпангле». Нерадивые солдатики сутками валялись и не дохли, так что ты полчасика вытерпишь… Молчать! Отвечать только на мои вопросы, причем – тихо. Ты понял меня, или ударить тебя? Понял, козел? Охранник, пялясь на него с ненавистью, закивал. – Ты тут один? Или сколько? – Один… – хрипло прошептал охранник. – Там только шизы… – Кого пасешь? – Ну, сторожу… – Кто поставил? – Данил сунул ему под нижнюю челюсть ствол его же собственного «Макара». – Мочкану, как комара… Кто тебя сюда поставил? – Хиль… – Жорка Хилкевич? – Ну… – А зачем ты здесь? – Я чо, знаю? Хиль велел смотреть, чтоб на Райку не наезжали… – Под Хилем ходишь? – Ну. – А он? Под Бесом? Охранник молча сопел. – В жопу засунуть? – Данил показал ему хрустальный цветок. – А потом раздавить. То-то посмеются ребятки в травмотологии, когда будут доставать, и сам ты прославишься на весь Шантарск – как же, тот самый, у кого из задницы стекло доставали. Ты, может, думаешь, я с тобой цацкаться буду? Или меня не знаешь? – Знаю, – уныло протянул страж астральных врат. – Так под кем Хиль ходит? – Под Басалаем. «Опаньки, – сказал себе Данил. – Вот это новости. С какой стати, скажите на милость, Басалаю выступать против Кузьмича? Очень уж неравны весовые категории, а Басалай мужик осторожный и каменные стены лбом сроду не таранил, нет у него такого обычая…» – Что ты мне звездишь? – сказал Данил ласково-грозно. – Подвальчик этот «Крогер ЛТД» оборудовала? – Ну. – А откуда в «Крогере» Басалай? Его там и близко нет… – Не мои проблемы (парень все косился на хрупкий цветок, которым Данил временами щекотал ему задницу). Только Хиль тусуется и с Крогером, и с Басалаем. И когда охрану ставили, он меня сюда и сунул… Даже если он не врал, картину это ничуть не проясняло. Потому что и Крогер был неподходящей кандидатурой для добровольного камикадзе. Разве что его нарочно вытолкнули вперед, как тех лучников-смертников, что бежали впереди фаланги… – Ну, полежи пока, – сказал Данил. Встал с колен, сделал Рашиду знак стеречь пленника, а сам кивнул двум остальным и тихонько открыл ведущую в глубь подвала дверь. Чалмы они так и не сняли, некогда было. За дверью обнаружился узкий коридорчик. И там справа и слева – по двери, и обе приоткрыты. За той, что справа, – нечто вроде крохотного офиса: стол, кресла, японский факс, на стене портреты каких-то ветхозаветных субъектов с буйными бородищами и напряженно-застывшими взглядами психопатов – судя по стоячим воротничкам с загнутыми углами и широким галстукам, звезды и патриархи спиритизма начала века. За второй дверью оказалась довольно большая комната. Оттуда выплывал сладковато-приторный дымок каких-то благовоний – скорее всего, индийские палочки, у Данила дома тоже стояли в вазе такие как сувенир. Стены украшены разнообразнейшими мандалами, золотыми на черном и синем, красными на золотом, весьма реалистичными портретами лобастых инопланетян с глазами-плошками и диковинными пейзажами, резавшими глаз буйством красок – надо полагать, виды нептунианской глубинки, переданные братьям-землянам по телепатическому факсу… Штук десять деток Галактики сидели на полу, подобрав ноги по-турецки, упрятав подошвы под подолы синих балахонов, а ее преподобие Астральная Матерь, устроившись на чем-то вроде тумбы, вещала проникновенно: – Для того же, чтобы познать собственную суть, надлежит отречься от сути ради того, что не есть суть, от сущего ради несущего, и тогда обретешь покой меж крыльев Великой Птицы… [5] – Кстати, о птичках, – сказал Данил громко, входя внутрь. – Орлы прилетели… Физиономии с тупо-затуманенными глазами медленно-медленно поворачивались к ним. Сама Астральная Мамаша среагировала быстрее: – Что вам здесь нужно? – Мы из соседнего астрала, – сказал Данил. – Зашли вот чакрами потереться… Расплывшаяся бабища с выкрашенными перекисью волосами, не особенно и теряясь, завопила: – Толя!!! – С ним все в порядке, – сказал Данил. – Лежит и добавки не просит. Балахоны зашевелились. Данил кивнул своим парням. Степаша вынул из-под куртки громадный пистоль и с милой улыбкой навел на контактеров. Контактеры приутихли. Пистоль, откровенно говоря, был не более чем пластмассовой японской игрушкой, но сработан великолепно, выглядел тяжелым, настоящим и страшным. Жора ловко прихватил Астральную Мамашу за кисть руки, сделал захват, так что она согнулась и взвыла, головой вперед вытолкал в дверь и толчком направил в комнатенку напротив. Выхватил из-за ремня короткую полицейскую дубинку с перекладиной, перехватил концы обеими руками, придавил жирную глотку президентши академии и налег как следует, вопя: – Удавлю, еретичка поганая! Душу выпушу! Он не особенно-то и играл, честно говоря, не играл вовсе – бывший десантный сержант, успевший хлебнуть Афгана, вышел оттуда истовым православным человеком, как и положено, исполненным лютой ненависти ко всевозможной бесовщине. У Данила таких «дерганых» ребят было несколько – порой именно их использование давало самые лучшие результаты… Астральная Мамаша хрипела и фыркала, давясь слюной. – Стоп, стоп, – сказал Данил, усаживаясь за стол. – Ты мне ее не удави ненароком… – Удавлю, суку! – Отставить, – распорядился Данил уже совсем серьезно. – Посади-ка ее… Жора нехотя убрал дубинку и толкнул Мамашу на стул. Данил задумчиво созерцал ее, пытаясь на ходу сообразить, сколько в ней шизофрении, а сколько – хитрости. Баба, конечно, была та еще. Определенно верила в то, что проповедовала. Только изнутри, из глубины, сквозь заливавший глаза бредовый туман все же просматривалась потаенная крестьянская хитрость. Так оно и обстоит. Рядовые пехотинцы таких шарашек, как правило, психи законченные, а вот командиры всегда оставляют свободным кусочек сознания, отвечающий за презренные материальные блага – вон и цепь с крестами (аж три нацепила) из чистого золота, столько весит, что и басалаевские ребята позавидуют… |