Онлайн книга «На то и волки...»
|
– У нас в запасе минут сорок, – сказал Данил. – Но придется организовать… – Я ведь вчера не шутил, – сказал Данил. – И у обоих СИЗО, и у тюрьмы прописались мои ребята. А также на обоих автовокзалах, на ЖД, в аэропорту. Увы, перекрыть все ведущие из Шантарска дороги даже я не могу. Но вряд ли его повезут в глубинку. Или попытаются спрятать на неспаленной хате, или сунут в самолет. На поезд я не особенно рассчитываю – поезд долго еще будет ползти по Шантарской области, не рискнут… А если его, не исключено, захотят убрать, это опять-таки потребует времени и места… Итак… Кто он вообще такой? – Шимко Дмитрий Степанович. «Есаул», «Цыган», «Дима Бешеный». Четыре ходки – разбой, грабеж, хранение наркотиков. Пытался пробиться в воры в законе, но не вышло. Обосновался в Краснодаре. Тамошние ребята подозревают его в трех, как минимум, заказных устранениях, но концов не нашли пока. От них и пришла ориентировка – по оперативным данным Есаул собрался в Шантарск. Четыре дня назад мы его зафиксировали в городе… – С кем контактировал? – С людьми Беса. – А конкретно? – С Фантомасом, Хилем и Гнедым. – Так… – сказал Данил. – И раскопали на него что-нибудь? – Нет. Пока он не появился в доме Глаголевой. – Кстати, а на кого вы там палаточку-то поставили? Клебанов промолчал. – Ладно, и это лирика, – кивнул Данил. – Значит, ваши сыскари из «Кинг-Конга» засняли и меня у подъезда, и товарища Хиля, тезку певца… и Есаула? Он там отирался в момент убийства? – Да. Вошел в подъезд и вышел минут через десять. Потом мы проверили остальные четырнадцать квартир. В шести никого в то время не было дома. В остальных заверяют, что человек такой к ним не звонил. – А на лестнице его никто не видел? – Нет. У Глаголевой были плотно задернуты шторы, кстати. – Десять минут… – задумчиво повторил Данил. – Как выглядела квартира… потом? Он что-то искал? – Не похоже. Если, конечно, это был он… – А не я, – понятливо кивнул Данил. – Нет, не я, сами знаете. И на основании столь зыбких совпадений вы его повязали? – Совпадения не столь уж зыбкие, – сказал Клебанов. – Насколько нам удалось установить, он даже не пытался хоть чем-то заниматься за все дни, что провел в Шантарске. И вдруг типчик с его послужным списком оказывается в подъезде, где случилось убийство, практически в то же время… Это со смертью Ивлева мы его никак не могли связать, не было ни малейшей ниточки… Я рассчитывал, что удастся согласно известному указу приземлить его на тридцать дней. А там могло что-то и всплыть… – Особенно если он окажется в одной камере с полдюжиной сексуально озабоченных и злых ребятишек… – ухмыльнулся Данил. – Вы его допрашивали после того, как вырвали из моих дружеских объятий? – Да. Он держался совершенно спокойно, не качал права, не требовал адвоката. Словно знал заранее, что отмажут… – Знал, мне кажется. Что он вам преподнес? Что искал старого кореша и потому звонил в одну из тех квартир, где как раз никого не оказалось дома? – Если бы… – зло бросил Клебанов, не разжимая зубов. – Он заявил, что с утра у него болел живот. И когда он от нечего делать болтался по городу, плеснул в трусы. Пришлось бедняге срочно залететь в первый попавшийся подъезд, а потом, благо люк на чердак оказался запертым, забраться туда, снять штаны, как следует подтереться и отправиться восвояси. Что отняло у него минут десять. Мы туда сразу же поехали, там и в самом деле валялись испачканные трусы, в точности такие, как он описал… – Изящно, – сказал Данил. – Надо признать, изящно. Ситуация редкая, но вполне житейская, со мной самим однажды чуть не стряслось аналогичное… И доказательство есть. Действительно профессионал. С хорошим адвокатом мог бы выскочить даже без поддержки «астрономов»… но поддержка-то была, а? Клебанов, глядя в стол, сказал: – Есть мнение, что убийство Глаголевой – результат лесбиянских разборок. Ревность, месть, развращенные пресытившиеся бабы… – А нет ли и подозреваемой? Скажем, какой-нибудь накачанной культуристки? – Есть, – нехотя бросил опер. – Есть культуристка… – Ага, значит, мы шли параллельными курсами… Мнение авторитетное? – Весьма. – А дальше? Что предписало это ваше «мнение»? Разрабатывать культуристку всерьез или спускать дело на тормозах? Да не жмитесь вы, я же не спрашиваю имен… – У меня сложилось впечатление, что никого всерьез разрабатывать не будут. Отец Глаголевой… ну, вы знаете. У пары дамочек из этого круга мужья и папаши тоже с большим удельным весом, как и у культуристки, кстати. – А вам чертовски не хочется отпускать Есаула… – сказал Данил. – Настолько припекло, что вы ко мне вот пришли… Есть личные счеты или одно служебное рвение? Клебанов молчал. – Давайте уж, – сказал Данил. – Я как-то больше доверяю людям, когда у них на служебный долг накладываются личные счеты, после этого люди такие мне понятнее и ближе, честно вам скажу. – Он подстрелил в Краснодаре одного парня… – Ваш друг? – Да. Из наших. Только доказать так ничего и не смогли. – Ну… – Данил услышал, как распахнулась дверь, вскочил. – Минутку… Он вышел следом за Ольгой на площадку, притворил дверь: – Давай без греческих трагедий. Не гоню я тебя, в самом-то деле. – Даешь развратной девице шанс? – Да вроде все хорошо шло, к чему ломать этак вот… – сказал Данил. – Забудем, попытаемся притереться… – он отобрал у нее туго набитую, но легкую красную сумку. – Вещички оставь, не дури. – Ты же не из тех, кто прощает. – Я попробую, правда, – сказал Данил. – Кстати, что там с Ивлевскими дискетками, я совсем забыл? – Две – пустяки, да и записаны одна на четверть, одна на треть. А вот третья не поддается, там стоит серьезный код. – Как только приедешь на фирму, отдай моим ребятам, пусть немедленно примутся этот код ломать… Чао. Клебанов сидел в той же позе, разглядывая «Беретту». – Нравится? – спросил Данил. – Шли бы к нам, у нас выдают… Ладно, это я шучу. Нам вообще-то пора ехать, но напоследок уточним еще одно… Вам дали хоть какие-то объяснения касаемо столь гуманного освобождения Димы Бешеного? Или просто поставили навытяжку? Честно говорю, я не злорадствую, меня детали интересуют… Ну хоть намеком? – Честно, не пишете сейчас? – Тьфу ты, – сказал Данил. – Если вас захотят взять за жопу ваши принципиальные начальники, самого факта нашего рандеву будет достаточно. И того, что вы раскатывали со мной по Шантарску в погоне за Есаулом… В с в о е й хате я никого не пишу. На других – каюсь, случалось. Валяйте. |