Онлайн книга «На то и волки...»
|
– Кто? Голос был тихий, женский и определенно испуганный. – Бурлаченко Марина Николаевна здесь живет? – светски спросил Данил. – Что вам нужно? – Я звонил вам в музей, сказали, вы на больничном… Вам привет передавала Юлия Озеровская, – и добавил чистую правду: – Я два часа назад прилетел, из аэропорта к вам… Так оно и было. Хоменко вихрем помчал его в древний городок Курчум, лежавший за сто двадцать километров от Байкальска и принадлежавший уже Шантарской области. А оттуда четырежды в день летали в Шантарск самолеты, так что дальше было совсем просто. Он заглянул лишь в контору, выяснил мимоходом, что никаких наездов в его отсутствие не происходило, а Кузьмич пребывает на заседании областной думы, отдал пару бытовых распоряжений и занялся этой самой Бурлаченко, числившейся первой в недлинном списке шантарских связей Юлии… – Я сейчас позвоню в милицию… «Интересно», – подумал Данил. И сказал: – Да зачем же в милицию? Я ж не зверь какой, привет вам передать пришел… За дверью то ли всхлипнули, то ли засмеялись: – Опять? «О-ба! – сказал себе Данил. – Был уже кто-то?!» Что делать? Показать удостоверение, отнятое у «Логуна»? Не те нынче времена, чтобы обыватели покорно обмирали при виде одной лишь обложки с золотым тиснением, наверняка попросит показать в раскрытом виде, а как покажешь? – Вас что, обидел кто-то? – спросил он. – Потому и дверь срочно навесили? – Я сейчас позвоню… – Позвоните, – сказал Данил. – Это идея. Я вам даже дам телефончик, можете проверить по книге, если есть у вас книга… Там, правда, другой райотдел, не ваш, но все равно милиция, правда? Спросите капитана Мазуркевича, скажете, что с вами хочет поговорить некто Черский, и он вам объяснит, что человек я вполне приличный, не какой-то там сексуальный маньяк Щекотало… – Какой Черский? Из «Интеркрайта»? – Ага, – сказал он. – У меня даже документ есть. Хотите посмотреть? Достал удостоверение, открыл и поднес поближе к глазку. Распахнулась соседняя дверь, выглянула бабенка средних лет со склочной физиономией. Данил без промедления повернулся к ней, оскалился, щелкнул зубами и тихонько рявкнул: – Гам!!! Лязгнул замок, железная дверь чуть приоткрылась, удерживаемая цепочкой. Соседка-склочница уже захлопнула свою и сейчас, судя по звукам, запирала на все засовы. На Данила уставилось из образовавшейся щели невероятно грозное оружие – немецкий красно-зеленый баллончик «Антилог» с перцовым экстрактом. Он, не выдержав, откровенно фыркнул, спрягал удостоверение в нагрудный карман, сказал: – Только не стреляйте, ладно? Я как раз без бронежилета, надо же… Но тут же перестал ухмыляться. Молодая женщина, угрожавшая ему баллончиком, была, в общем, симпатичная – светлые пушистые волосы, серые большие глаза. Однако на лице, хоть и искусно подретушированном косметикой, застыла словно бы маска – страх, тоска, боль… Синяк над правой бровью запудрен и замазан, но фиксируется сразу. – Когда вы видели Юлию? Где? – Каюсь, – сказал Данил. – Я ее вообще не видел. Я иногда вру, такая работа, уж не посетуйте. – Наслышана… – Да? А от кого? – От всех сразу… – Может, мы все-таки поговорим? – мягко спросил Данил. – Я вас не собираюсь обижать, честное слово, иначе давно выскочил бы у меня из-за спины какой-нибудь балбес, перекусил бы в два счета вашу цепочку ножницами для металла… Вы – Марина Бурлаченко? – Я. – Впустите? – О чем нам говорить? – Давайте попробуем, может, и найдем точки соприкосновения. Чего не бывает на свете… А захотите выгнать, выгоняйте, я тут же и пойду себе… Нет, позвоните Мазуркевичу, в самом-то деле? К его удивлению, Марина сняла цепочку и чуть отступила. Данил прошел в комнату, быстро огляделся. Книг изрядно, телевизор работает («Шарп»? Неплохо для бюджетницы), а в остальном – стандартное обиталище не избалованной деньгами, особенно в последние годы, гуманитарной интеллигентки. Большой коричневый чемодан у стола, крышка закрыта, но замки не защелкнуты. Никаких признаков обитания в квартире мужчины либо детей. – Уезжаете? – спросил он непринужденно. Увидел пепельницу с кучей окурков и вытащил сигареты, глянул вопросительно. – Да курите… Данил щелкнул зажигалкой, глядя на собеседницу поверх пламени. Положительно, красивая баба, особенно в тугих джинсах и синей летней маечке, под которой ничего больше не наблюдается. Левая рука забинтована, бинт охвачен сетчатой повязкой. – Уезжаете? – повторил он, кивнув на чемодан. – Только не знаю куда… – Она повертела баллончик, словно удивляясь, как эта штука оказалась у нее в руках, отставила и потянулась к сигаретам. – И выходить страшно… – Что они от вас хотели? – А вы? – Давайте сначала определимся, ладно? – сказал Данил. – Я о вас знаю только, что вы подруга Юлии. И работаете в музее. Все. А вот вы обо мне, как выразились, «наслышаны» – и, что меня определенно радует, слышали не одно плохое, иначе дверь ни за что не открыли бы… Знаете, откуда я? – Да. – Ну так вот, у нас случилась чрезвычайно склочная история, как-то незаметно обросшая трупами и загадками прямо-таки в геометрической прогрессии. И обернулось так, что мы, признаться, сторона пассивная, нам эту историю навязали, а потому я обязан из кожи вон вывернуться. И привела дорожка к живущей ныне в Москве Юлии Озеровской, оказавшейся вашей подружкой еще со студенчества… Вот я и пришел. Пугать я вас ничем не собираюсь, а вот помочь, право же, могу, – он говорил как мог мягче и убедительнее, боясь, что она сорвется в истерику. – Поговорим? – Боже ж мой, во что они меня втравили… – это было произнесено на всхлипе, но видимых слез, к счастью, не последовало. – Кто? Юлия? – И она тоже… Слушайте, а вы можете меня куда-нибудь увезти? – В два счета, – сказал Данил. – Нет у меня надежды на милицию… Хоть и обещали… – Да, это ж не Америка с ее программой защиты свидетелей, – сказал Данил. – Вы, значит, меня совершенно не боитесь… Ну просто прекрасно. У меня там машины, а в машинах орлы, так что кончились все ваши неприятности, я вам гарантирую. Вот только, уж простите, вынужден сказать чрезвычайно пошлую фразу, затрепанную дешевыми романами – мне бы в обмен полную откровенность… – Вы виделись с Юлией? Данил прикинул и рискнул: |