
Онлайн книга «Пацаны, не стреляйте друг в друга»
Марк Илларионович демонстративно глянул на часы. Половина двенадцатого ночи. Сумерки уже давно за окнами. – Ничего не понимаю, – озадаченно тряхнул он головой. – Чего тут понимать? – едко, но с теплотой во взгляде усмехнулась Агата. – Села в лодку, пять минут и здесь... Неуверенно, но пытаясь быть смелой, она переступила порог, зашла в дом, в горнице без приглашения села на стул за столом. – И мама разрешила? – Им сейчас не до меня. – Кому им? – Ну, папа же вернулся. Они сейчас заняты. – Чем? – встрепенулся Панфилов. Если она хотела уколоть его, то ей это удалось. – Ну, вы же взрослый мужчина, вы должны понимать... – не без ехидства сказала она. – Что тебе здесь надо? – Спасибо пришла сказать. – За что? – Папа сказал, что вы не стали его топить. Хотя могли... – Это не повод для того, чтобы прийти ко мне ночью, да еще втайне от родителей... – А что вы пьете? Она взяла со стола флакон с коньяком, повертела его в руках. – «L’Art de Martell», – прочитала она. – Бутылка красивая, необычная. Французский коньяк. Наверное, хороший? – Не жалуюсь. – А можно мне чуть-чуть? Для пробы? – Ага, сейчас... Пошли, я тебя домой провожу. Панфилов взял ее за руку, но девушку вырвалась. – Не троньте меня! А то закричу! – Ты для этого и пришла? Чтобы кричать? – Нет... Но я не хочу уходить. – А на суде ты скажешь, что не хотела приходить. Скажешь, что я силой тебя к себе затащил. – Какие глупости! – Увы, но эти глупости часто становятся реальностью... Зачем ты пришла? – Ну, уж вовсе не для того, чтобы напакостить. А то вы уже подумали... Сычом на меня смотрите. – Ты ставишь меня в неловкое положение. Половина двенадцатого ночи, кроме нас, в доме никого нет, тебе всего шестнадцать лет... – Вы забыли сказать, что я еще дочь любимой женщины, да? – Не будем говорить об этом. – Почему? – Потому... – А я знаю почему. Боитесь, что вскрою себе вены? – Боюсь... Мне кажется, тебе уже пора. – Я сама решаю, когда мне пора, а когда нет! – по-детски взбалмошно заявила Агата. И выставила вперед руки, как будто он собирался на нее напасть, а она готовилась его остановить. – И вены вскрывать себе не буду! – Очень на это надеюсь. – Я знаете... Я знаешь, что сделаю?! Агата схватила бутылку и до того, как Панфилов отобрал ее, успела сделать несколько глотков. – Ты чокнутая! – Я такая же, как моя мать! – на истеричной ноте воскликнула девушка. – Неправда. В твоем возрасте твоя мать по ночам ко мне не приходила. – Ну как же! А когда ты с Нонной Сергеевной!.. – Во-первых, это совсем другое дело, – грозно нахмурился Панфилов. – А во-вторых, не твоего ума... – Я все про вас знаю! – Знай себе, пожалуйста. – Моя мама тоже таблеток наглоталась! – Что значит – тоже? – А то, что я и наглотаться могу... – Ты и мать шантажируешь. И меня. – Это не шантаж. Это наследственное... – Даже так? – Я же на мать очень похожа, в молодости. – Никто не спорит. – Она тебя тогда любила... – А сейчас? – При чем здесь то, что сейчас. Разговор о том, что было тогда... Она тебя любила. И я тебя... Агата запнулась, испуганно отвела в сторону взгляд, в замешательстве вжала голову в плечи. – Все сказала? – спросил он, уверенный в том, что у нее хватит духу продолжить свое признание. – Если все, тогда до свиданья! – А если нет? – Тогда тем более. – Не надо меня гнать. Агата прибегла к оружию из женского арсенала – пустила слезу. – Я пришла не для того, чтобы угрожать, – не глядя на него, сказала она. – Просто ты мне очень-очень нравишься... – Это детская влюбленность. Ничего общего с настоящими чувствами она не имеет. Это пройдет. – Но ведь мама тебя любила. И не прошло. Я знаю, что она по-прежнему любит тебя. – Тем более. – Ты же должен понять, что она не может быть с тобой. – Но есть ты? – провокационно спросил он. – Да, есть я. И я очень похожа на свою маму... – Похожа. Но я не похож на того, прежнего молодого лейтенанта. Я тебе в отцы гожусь... – Ничего страшного. – Как будто тебе все равно... Однажды ты уже говорила, что готова принести себя в жертву. – Может быть... Поверь, все очень серьезно. Агата смотрела на него широко раскрытыми глазами. Сколько детской наивности в ее взгляде, но вперемешку с горячим чувством. – Это сейчас тебе так кажется, – покачал он головой. – Со временем это пройдет... Представь себе, года через три ты выйдешь за меня замуж. Мне тогда уже будет сорок шесть лет. Может, мне к этому времени майора присвоят, но я как был, так и останусь старшим участковым. Дома у меня нет, денег – только зарплата. А ты привыкла к роскоши... – Родители будут помогать, – как о чем-то уже решенном сказала она. – Умнее ничего не придумала? – Панфилова не столько раздражал этот разговор, сколько забавлял. – Твои родители? Мне? – Ну, не будут – и не надо. Так проживем. – Ты в институт поступишь учиться. Студента молодого найдешь, богатого. Влюбишься, проклянешь меня... – Не влюблюсь... И почему именно богатого? – Поверь, я знал много женщин, и лишь одна из десяти была бы рада раю в шалаше. А может, одна из двадцати. Или даже из сотни... – Вот я и есть одна из сотни. – Что, и не хотела бы в роскошном дворце жить, с колоннами, с золотыми люстрами? Швейцары в ливреях, лакеи на запятках кареты с «роллс-ройсовским» мотором, парки, фонтаны, крутые берега, океан. На причале мегаяхта, сто шестьдесят метров длиной... Панфилов смахнул со стола флакон, сделал два больших глотка прямо из горлышка. Хотел бы он сейчас оказаться в таком дворце посреди океана... |