Онлайн книга «Пацаны, не стреляйте друг в друга»
|
– Не будем так не будем, – соглашаясь, махнул рукой Лосев. – Ладно, пойду я. А то жена заждалась... – А что Грецкому грозит, не спросишь? – с некоторым удивлением посмотрел на него Панфилов. – Да, кстати, что? – Много-много лет заключения. – Ясно... Банкир снова собрался уходить, и снова Панфилов его остановил. – К жене так торопишься? – Само собой. – И не спросишь, за что Грецкого задержали? – Ты же сам сказал, что он гранату в тебя бросил... – Но как мы узнали, что он? – Ну, ясно как... Наверное, ты видел, как он в тебя ее бросил. – Если бы я его видел, тогда и он бы меня видел. Тогда бы я не стоял сейчас перед тобой. В лучше случае в больнице бы лежал. А в худшем – в морге... – Типун тебе на язык... – Спасибо за пожелание... Кажется, жена тебя заждалась... – Заждалась. Как бы истерику не закатила. Лосев ушел, а Панфилов в раздумье обошел комнату по кругу. – Мне кажется, недолюбливаешь ты своего соседа, – заметил Костромской. – Не нравится он мне. Скользкий какой-то... Да и вообще... – Что вообще? – Пока я простым участковым для него был, нос задирал. А как узнал, что у меня за душой, так в друзья набиваться стал... – Нормальное для нашего времени явление. – Но ведь я перед тобой нос не задирал... – А перед другими? – Честно сказать? Было время, когда задирал. Кичился тем, что денег много. Даже противно об этом вспоминать... – Может, и ему когда-то противно будет. – Может быть, может быть... Жена ему истерику закатит... Вид у него такой, будто жены он боится. – Что здесь такого? – пожал плечами Юра. – Ничего... Нонна говорила, что он жену в кулаке держит. Я так понял, она даже пикнуть боится, не то что истерику закатить... – Так кому верить, Нонне или ему? – Не знаю... Зачем он ко мне приходил, а? – Узнать, что случилось. – Охранник на въезде мог бы ему сказать. – Охранник охранником, а из первых уст всегда интересней... – Логично. И все равно, какая-то заноза после него... Знаешь что, сходи-ка ты сейчас к охраннику на въезде. Спроси, говорил ли он Лосеву про ночной взрыв. Костромской выполнил распоряжение. Сходил к охраннику, вернулся назад. – Да, был разговор. Говорил ему охранник, что у вас в доме граната взорвалась... – В доме? – Да, он думал, что в доме. Так Лосеву и сказал... – Тогда ясно... К Панфилову снова подошел Захарский. Сообщил, что к нему пожаловала Анастасия Грецкая. Разумеется, он принял ее. Но с таким видом, будто не рад ее видеть. Примерно такой же вид был и у нее. – Я хочу знать, что будет с моим мужем, – не глядя на него, спросила она. Марк Илларионович ответил не сразу. Сел в кресло, утопая в нем, небрежно закинул ногу за ногу. – Мне все равно, что с ним будет. – Как это тебе все равно? – возмутилась она. – Давай без истерик, – поморщился он. – Твой муж обвиняется в убийстве Аллы Максютовой. Твой муж покушался на мою жизнь. Что не так? – Все не так. – Хочешь сказать, что я сам гранату во двор себе бросил? – Нет, не хочу... – Тогда что? – Антон не мог бросить гранату. – Потому что в момент взрыва он находился с тобой? – Нет, мы спали в разных комнатах... – Я это знаю. – А я подтверждаю... Но Антон не покушался на тебя... – Не покушался так не покушался. Суд разберется. Если его признают невиновным, буду рад. Если нет – плакать не стану... По факту покушения будет возбуждено уголовное дело. Но я в расследовании участвовать не хочу. Я умываю руки. Что будет, то будет... – Ты должен помочь Антону! – заклинающе глядя на него, потребовала Настя. – Один раз я уже вытащил его из тюрьмы. И что? Ты обещала прийти ко мне, но так и не пришла. Я ждал... – Я приду. Хочешь, сегодня... Только если ты пообещаешь... – Я могу только одно пообещать, – перебил ее Панфилов. – Обещаю, что не буду ставить ему палки в колеса. Если выкрутится – хорошо, если нет, я здесь ни при чем... А приходить ко мне не надо. Нонна ко мне сегодня придет, – нарочно соврал он. – Нонна? – вскинулась Настя. – А почему нет?.. Ты же знаешь, что она ко мне приходила. И еще придет... – У вас роман? – дрогнувшим голосом сказала она. – Тебе не все равно? У тебя есть муж, о котором ты так горячо печешься. Пусть у меня будет Нонна. – Ты нарочно меня злишь? – догадалась Настя. – А ты злишься? – колко усмехнулся Панфилов. – Нет, но... Однажды Нонна уже стояла между нами... – А сейчас между нами стоишь ты. Между нами – между мной и тобой. Ты – между мной и тобой... Ты же не любишь Антона. – Нет. Но он – мой муж. И он в беде... – Я не виноват, что Антон бросил гранату в мой огород... – Не было этого. – Но ведь он злился на меня. – Да. Но не до такой же степени, чтобы убивать... Да и откуда у него могла взяться граната? – Могла. И теоретически могла, и практически... Но не о том разговор. За что он злился на меня? – За то... Агата влюбилась в тебя... – Она сама тебе это сказала? – Да. – Но я здесь ни при чем. Я не влюблял ее в себя. – Она – моя дочь. Поэтому сама влюбилась... Когда Антон увидел вас вместе, он просто озверел... – Когда человек звереет, он теряет рассудок... – Может быть. Но гранату он не бросал. Не мог он этого сделать... – Ну, не мог так не мог. Значит, скоро выпустят... – Ты хочешь отвязаться от меня? – Нет, я хотел бы привязать тебя к себе. Но ты артачишься... – Я не артачусь... Я не знаю, что делать. Я запуталась, – сказала Настя и, чтобы не выдать своих слез, прикрыла глаза ладонью. – Может, я помогу тебе распутаться? – помимо своей воли смягчился Панфилов. – Нет. Ты только больше все запутываешь... |