Онлайн книга «Перебиты, поломаны крылья»
|
– А закрыли меня знаете, за что? Еду я, значит, настроение хорошее, но чего-то, знаете, не хватает. А тут магазин, ну а там баннер такой рекламный, слоган: «Сделай у нас покупку и получи приз – автомобиль». Ну, я там пару пузырей купил, да, иду к директору и говорю – машину давай, да. А он лупает на меня зенками. Окстись, говорит, дорогой, автомобиль – это типа замануха такая. Говорит, что покупка дает право на участие в каком-то там лохотроне, если повезет, будет машина, если нет, то в пролете. Но меня-то лохотроном не купишь, я знаю, на кого эти заморочки рассчитаны. Ну, в общем, наехал я на этого деятеля. Если написано, говорю, что автомобиль получить надо, значит, я его получу. Он охрану вызвал, а я на следующий день с пацанами своими подъехал. Если машину, говорю, обещал, то давай. Завтра, говорит, будет машина… Была машина, ментовская. Но это ерунда, мужики. Адвокат сказал, что в два счета меня отмажет. Слоган был? Был! Я ж не с потолка его взял, да. Теперь этот жук мне две машины должен! Выйду – снова на него наеду. А как он думал! За свои слова отвечать надо!.. Илья не очень то верил в эти россказни, но сам кураж, с каким Вадик об этом рассказывал, приподнял настроение. Да и водка приятно растеклась по крови. – Ну что, мужики, по третьей? – ухарским тоном предложил гость. Кирилл скупиться не стал, Илья одобрил это. За один его рассказ Вадика стоило премировать бутылкой водки. Только Кирилл налил ему, возле них появился еще один арестант – пучеглазый мужичок с нездоровой угристой кожей. И у этого в руках кружка. А заискивание во взгляде неподдельное. Но Вадик не позволил ему присесть на корточки. – Отвали, чума! Пучеглазый уныло вздохнул и послушно отошел в сторону. – Терпеть не могу халявщиков, – сказал Вадик. И тут же понял, что слова его звучат невпопад. – Э-э, мужики, вы ж не думаете, что я к вам примазался? – возмущенно спросил он. – Завтра пацаны мои подъедут, «кабанчика» привезут, денег, да. Завтра мою водовку пить будем… А то еще подумаете! Вадик возвратился на свое место лишь после того, как опустела последняя бутылка водки. Поблагодарил неопределенным взмахом руки и был таков. Илья забрался на свою шконку, в блаженстве вытянулся, как и хотел, в полный рост. Водка разогнала тучи на душе, и страх перед тюрьмой куда-то подевался. Оказывается, жить здесь можно. И есть здесь можно вкусно, и пить пьяно. А Сельдец со своими притязаниями пусть идет на три буквы… Но водка расслабила не только нервы, она развязала и узелок под нижним клапаном. Илья слез со шконки, обозрел плывущую перед глазами камеру – не кушает ли кто, и только затем полез за картонную ширму… Бачка над чашей «Генуя» не было, и чтобы смыть за собой, надо было набрать в таз воды из-под крана. Но этим тазом пользовался опущенный Музыкант, когда наводил чистоту, поэтому Илья побоялся взять его в руки. Но он вспомнил, что у него в сумке есть полиэтиленовый пакет, в него можно было набрать воды. Пакет он нашел, но путь к отхожему месту ему перегородил Сельдец. Лицо злое, глаза завистливо-свирепые. – А ты что, парень, не знаешь, что за собой убирать надо? – надвигаясь на Илью, грозно спросил он. Пришлось отступить под его натиском. – Так я ж за пакетом ходил. Сейчас воды наберу… – Наберешь, – кивнул Сельдец. – И смоешь. А потом очко начистишь так, чтобы блестело. Ты меня понял? – Понял… Что ты не старшина, понял. А я тебе не солдат. Илья и сам удивился собственной смелости. Не стоило ему так много пить, подумал он. – Не солдат, – зловеще ухмыльнулся Сельдец. – Но дневальным будешь… Здесь тоже есть дневальные, ты не знал? – Знал. – Вот и будешь дневалить. Сегодня будешь, завтра и послезавтра. А там посмотрим. Будешь хорошо работать – отстану, нет – шуршать будешь, пока в ноль не сотрешься. Ты меня понял? – А не пошел бы ты! Илья схватился за голову – так напугала его собственная дерзость. Но слова уже вылетели, и звенят они не только в ушах у Сельдеца. Вся камера затаила дух, наблюдая за развитием событий. Илье поздно уже отступать и Сельдецу тоже. – Молись, чамор! Илья и опомниться не успел, как мощные руки вцепились ему в горло. Сельдец норовил сломать или даже вырвать его кадык, и, возможно, он бы смог это сделать, если бы боль и страх не сформировались в сигнал «SOS», обращенный к самому себе. Сигнал этот прошел в мозг, преобразовался в рефлекторно-ударный импульс и, раздвоившись, в одно мгновение достиг бедра и тазобедренного сустава. Когда-то Илья занимался борьбой таэквондо, особенных успехов на этом поприще не достиг, но удар через движение тазом отработал до автоматизма. И сейчас сначала дернулась вверх тазная кость, а вслед за ней, словно из катапульты, взметнулась коленка, чтобы врезаться Сельдецу точно в паховый низ. Сельдец взревел от боли, но отодрал от Ильи только одну руку – в интуитивном стремлении закрыть низ живот. От второй руки Илье пришлось освобождаться самому. Он оттолкнул от себя Сельдеца, но вместо того, чтобы добить его, встал в боевую стойку. Илья занимался спортом, тело атлетическое, кое-какие навыки рукопашного боя – поэтому смотрелся он эффектно. Но даже на пьяную голову не хватило духа добить подраненного врага. И Сельдец, оправившись от боли, не решился атаковать. Какое-то время они стояли друг перед другом – Илья смотрел на противника сквозь свирепо-хищный прищур глаз, а тот сыпал угрозами и проклятиями: – Я ж тебя, козла, на части порву! Но его здесь уже особо не боялись. – Слышь, братан, шел бы ты на свое место! – не поднимаясь со своего места, с ленцой, но зычно сказал ему Вадик. – Спать не мешай! – Чего?! – взвыл Сельдец, в надежде переключиться на более слабую жертву и отыграться на ней на все сто. – А чего слышал! Вроде бы неторопливо, но быстро Вадик поднялся со своей шконки, вытянулся перед ним в полный рост и расправил плечи во всю ширь. – Не бузи, говорю. Не в шалмане, да. – Поговори мне еще, – обескураженно буркнул Сельдец. Вадика он не боялся, но связываться с ним явно не хотел. Вот если бы чахлый мужичок с крестьянской закваской его затронул, тогда бы он рвал и метал. Но мужичок этот даже думать боялся о том, чтобы присмирить зарвавшегося блатного, забился в угол своей шконки, прикрыл в испуге ладошкой лицо, в замешательстве наблюдает за происходящим сквозь щелочку в пальцах. И остальные все прижухли. Даже смотрящий Остап не пытался вмешаться в конфликт, хотя был на стороне Сельдеца. Блатарь понял, что Илью трогать не стоит, еще раз метнул гром в его сторону и убрался в свой угол. С трескучим шорохом задвинулась за ним занавеска. Илья хотел было подобрать с полу упавший пакет, но Кирилл его остановил: – Нельзя с полу ничего поднимать. |