Онлайн книга «Перебиты, поломаны крылья»
|
– Ты на кого волну погнал? Ты на кого дернулся?.. – Ты не быкуй, не надо! – А это не твое дело! Что хочу, то и делаю! А ты мне, Остапка, не указ! Кончилось твое время! Наше пришло! – А это как посмотреть!.. – Сейчас посмотрим! Вадик ревел, как двигатель – без глушителя и на запредельных оборотах. Похоже, он дошел до наивысшей точки кипения, но все же, прежде чем напасть на Остапа, оглянулся – сначала бросил взгляд на Кирилла, затем на Илью. Ощутил за собой их поддержку и уже без сомнений схватил Остапа за грудки, сорвал с места и швырнул на пол. Смотрящий в замешательстве обхватил голову руками, чтобы защитить ее от ударов. А Вадик и не стал его бить, но ритуально вытер ноги о его спину – тем самым смешал с грязью его авторитет. – А теперь поднялся и пошел отсюда! Вадик показал ему на шконку, которую занимал Илья. Остап молча поднялся, отвел глаза в сторону, чтобы ни с кем не встречаться взглядом. – А ты чего сидишь? Вали отсюда! – с вершины собственного триумфа гаркнул на Сельдеца Вадик. И также показал ему на дальний угол. И, что самое удивительное, низложенные авторитеты покорно собрали свои вещи, переместились на отведенные им места. Никак не думал Илья, что Остап и Сельдец так легко сдадутся. Такими грозными и авторитетными казались, столько в них было гонору и самоуверенности, а тут как бабка нашептала – вернее, Вадик наорал. Сломались они. Очень легко сломались. А Илья, как ни страшно ему было, смог превозмочь себя, и теперь он наверху положения, вместе с Вадиком и Кириллом. Он вдруг сам почувствовал себя тюремным монстром, и теперь он сам стал свысока смотреть на серую арестантскую массу… Вадик расширил так называемый блатной угол, теперь здесь было место для трех шконок. Лучшую он взял себе, а две другие поделил между своими пособниками. – Ну вот и все, а ты боялась, – ликующе усмехнулся он, подмигнув Илье. – Не боялась, а боялся, – со сдержанным чувством гордости за себя, но с нескрываемой уверенностью поправил его тот. – Да это присказка такая. – Давай без присказок, ладно? Илья вдруг понял, что ничуть не боится Вадика. Он хоть и пытается изображать из себя большую величину, но видно же, что без Ильи и Кирилла он – никто. – Ух ты какой!.. Вадик хотел еще что-то сказать, но в этот момент открылась дверь и с грохотом ударилась о железный блокирующий штырь в полу. – Оп ля! – разволновался Вадик. – Кажись, началось! Илья опасался того же – возмездия со стороны дежурной смены за беспорядок в камере. Но заглянувший в камеру надзиратель зевающим взглядом обозрел камеру и нехотя бросил: – Теплицын, на выход! Илья облегченно вздохнул, когда понял, что из камеры его просят на время. На освобождение из-под стражи он не рассчитывал, поэтому грешным делом решил, что его хотят перебросить в другую камеру. И это было бы жесточайшей несправедливостью – только-только почувствовать себя человеком и снова мордой в грязь на новом месте. Но нет, конвоир мимоходом бросил, что его ждет следователь… * * * Илья настроился на встречу со следователем, но конвоир доставил его в кабинет замначальника оперчасти, где ждал его Андрей Сизов. Не поднимаясь со своего места, он показал ему на свободный стул по другую сторону стола, пододвинул пачку недорогих «LM». – Спасибо, у меня свои… Илья достал пачку «Парламента» и сам положил ее на стол, предлагая Андрею угоститься. Тот отказываться не стал, взял сигарету, закурил. – Хорошо живешь, дорогие сигареты куришь. – Жена позаботилась. – Приемщицу, наверное, умаслила. – Приемщицу?!. А-а, ту, которая посылки принимает? Да, может быть, я не знаю… – Если сигареты в пачке, да еще с фильтром, точно, умаслила. – И что? – А то, что я сейчас рапорт на имя начальника тюрьмы напишу – так, мол, и так, приемщица злоупотребляет своим служебным положением. Я напишу, а ее накажут. Из-за тебя. А ведь она добро для тебя сделала. Да и не видать тебе после этого хороших сигарет… – Э-э, а зачем ты мне это говоришь? – растерянно спросил Илья. Ему вовсе не хотелось никого подводить – ни товарищей своих по несчастью, ни тех, кто по другую сторону решетки. – Затем, что думать надо, когда что-то делаешь. Я – должностное лицо, а ты мне сигареты предлагаешь, которые тебе не положены. Человека, выходит, подставляешь. Нехорошо… Ладно, расслабься, это я так, для общего сведения. Никакой рапорт я писать не буду. А то, что за приемщицу переживаешь, хорошо, значит, не умер в тебе человек… – А что, может умереть? – Бывает и такое. Садится в тюрьму человек, а выходит зверь… Как там Сельдец поживает? – внезапно спросил Андрей. – Ничего, – растерянно пожал плечами Илья. – А что? – Как же ничего, если у вас в камере власть переменилась. – Власть?! В камере?! – еще больше растерялся Илья. – Ты откуда знаешь? – Должность у меня такая – все знать, – снисходительно усмехнулся Андрей. – Тогда почему Кирилла не остановили? – в раздумье и возмущенно спросил Илья. Ему ничуть не было жаль Сельдеца, но если бы Кирилл убил его, то получил бы за это десять-пятнадцать лет строгого или даже особого режима. – А зачем его надо было останавливать? – внимательно и, как показалось ему, провокационно посмотрел на него Андрей. – А если бы он Сельдеца убил? – Он что, мог его убить? – Мог. – А в подробностях? И тут до Ильи дошло, что Андрей не владеет всей информацией. Знает, что был звон, знает о его последствиях, но ему неизвестно, кто ударил в колокол. Зазевался надзиратель, проглядел момент, как Кирилл Сельдеца избивал… – Что в подробностях? – Как Кирилл Сельдеца чуть не убил. – Как он мог его убить, если ничего не было. Не понимаю… – Дурака включил? Ну-ну… – с присущей для его профессии жесткостью и хищной угрозой усмехнулся Андрей. – В благородных тюремных рыцарей играешь? Так вот знай – нет здесь таких. Играть играют, а на допросах колются и от сотрудничества не отказываются… Андрей достал из ящика стола маленький ножичек, притупившийся карандаш и стал его затачивать до игольной остроты – как будто это помогало ему снять нервное напряжение. Заточил карандаш, убрал его, спрятал нож. И пристально посмотрел на Илью – как будто хотел передать ему остатки этого самого напряжения. – Не надо со мной в непонималки играть, – сказал он. – Я этого не люблю… Могу в другую камеру отправить. Хочешь в другую камеру? |