Онлайн книга «Перебиты, поломаны крылья»
|
– Да будет тебе, было бы из-за чего переживать. – Справку липовую мне подсунул? – Да нет, у меня правда сотрясение мозга. Ну, не тяжелой степени, конечно, даже не средней… Но факт есть факт, меня ударили, я упал, ударился головой. – Вот я и говорю, что сильно ударился… Эта постаралась? – Антон Борисович пренебрежительно кивнул вслед ушедшей Лене. – Ну почему «эта»? Между прочим – врач, специалист высокого класса, без пяти минут кандидат наук… – Без пяти минут в постель с тобой чуть не легла… Или уже было? – Ну как бы тебе сказать… – плутовски повел глазами Борис. – Так и говори… Ты, кажется, и в прошлом году на обследовании лежал. И в этом… – И в позапрошлом. – А ведь тебе только тридцать. Не рано ли о здоровье думать начал? – Береги честь и здоровье смолоду. – И как это твое, гм, здоровье зовут? – Елена Геннадьевна… Стыдно, папа, лечащего врача своего сына не знать. Она, между прочим, знает, как тебя зовут. – Шашни с ней крутишь? – Так хорошенькая же. – Ну и женился бы на ней. – Да можно было бы, но ее муж против… – Пусть разведется. – И ребенка мужу оставит? – Нет, с ребенком нам не нужно! – Антон Борисович решительно мотнул головой. – Ну так у Кати нет ребенка. На ней и женюсь. – И женись… Нравится она мне. Симпатичная. И за тебя горой… – А может, ты сам на нее глаз положил? – шутливо поддел отца Борис. – Ты же молоденьких любишь… Да не обижайся ты, шучу я. – Не надо со мной так шутить. Все-таки я твой отец. А ты хоть и взрослый, а воспитывать тебя придется. Ты вот дурью маешься, а я по прокурорам бегаю, тебя, идиота, защищаю. И с этим, с Сизовым, вдрызг из-за тебя разругался! – Ну и что? Козел он, этот Сизов. – Чем он тебе не угодил? – А хотя бы тем, что он с Катей до меня был… Чем тебе Теплицын не угодил, а? Он же тоже с этой, с твоей был… ну, до тебя… – Что значит, с твоей? – взъерошился Антон Борисович. – Не с моей, а с Эльвирой!.. Я знаю, ты ее не любил. Но хотя бы перед ее памятью смирись! – Ну ладно тебе, не злись. Эльвира так Эльвира… – Нет Эльвиры. И Теплицын ее убил. А ты спрашиваешь, чем он мне не угодил. Мне все равно, что и с кем у нее было до меня. И этот выродок меня совершенно не волновал. И я бы его знать не знал, если бы он не убил… – Успокойся, отец, тебе нельзя волноваться. А то в мою палату переедешь. – Нет, не в твою, с тобой в реанимацию загреметь можно. Ты хоть знаешь, что Сизову вот-вот предъявят обвинение? – Пусть предъявляют, мне-то что? – Но ведь он тебя не бил. – Как это не бил! Ты у Кати спроси, она видела, как я упал и головой ударился. – Сизов говорит, что это была самозащита. – Мало ли что он говорит. Есть свидетели, есть заявление, есть справка. Пусть отвечает перед законом. А то привык невинных в тюрьме держать… – Невинных?! Где ты в тюрьме невинных видел? – Да не видел я там ничего, потому как не был там никогда. А в газетах пишут, что в тюрьмах каждый второй невинный… – А ты каким будешь, когда туда попадешь? – Я?! Туда попаду? Что я там забыл? – Не придуряйся. Сизов хоть и носит военную форму, но служит он в юстиции. И прокуратура – тоже юстиция. И в прокуратуре многих знает. Отзывы о нем хорошие. Порядочный человек, отличный специалист… Он даже взяток не берет. Другие берут, а он – нет. – Ну и что с того? Если взяток не берет, значит, людей средь бела дня избивать может? – Не избивал он тебя! Я же по твоим глазам вижу, что не было ничего! – Да было… – подавленно протянул Борис. – Не было! – Ну не было… Ты же сам к прокурору ходил. – Так я думал, что тебя действительно избили… И надо было мне тебе поверить… – Если сыну не верить, то кому верить? – Оставь болтологию для своей медсестрички. – Врач она, а не медсестра… – Без разницы! И не перебивай меня! Слушай, что я скажу! – И что ты мне скажешь? – И скажу!.. – Антон Борисович начал бодро, но вдруг замолчал – как будто с разгону наскочил на невидимую стену и тем самым сбился не только с мысли, но с дыхания. – Я даже не знаю, что тебе сказать… Сизову обвинение вот-вот предъявят. А следствие по делу уже началось. Что мне прокурору сказать, как объяснить ему, что мой сын – идиот! – А не объясняй ничего. Что будет, то будет. – А если против тебя все обернется? Если тебя за клевету привлекут? – Что-нибудь придумаешь… Или я сам… В голове у Бориса родилась гениальная, как ему самому показалось, мысль. – Говоришь, он взяток не берет? Так давай сделаем так, что он возьмет взятку. Запишись к нему на прием и оставь конверт с мечеными деньгами… – Ты в своем уме? – на полуслове оборвал его отец. – А что? Надо же как-то наказать этого павлина! – За что его наказывать? – А не нравится он мне! – Да, сынок, знал я, что ты у меня сволочной парень, но не думал, что до такой степени, – поднимаясь со своего места, изумленно и осуждающе протянул Антон Борисович. – Возьмись за ум, пока не поздно. – А если поздно? – Тогда жди ответный удар. Сизов – парень не простой. Может и отомстить… Если тебя за клевету привлекут, в тюрьме окажешься, а он там хозяин – ты хоть понимаешь, что это значит? Борис не был дураком и знал, что тюрьма далеко не дом отдыха. Там балом правят отъявленные уголовники, а помыкают ими тюремщики вроде Андрея Сизова. И если Борис попадет в тюрьму, обратно он может и не выйти… Ему стало страшно, но все же уверенность в своих силах взяла верх над слабостью. Если отец не сможет уладить конфликт, Борис обязательно что-нибудь придумает, чтобы обезопасить себя. Может, он и привык во многом полагаться на отца, но, как бы то ни было, он сам по себе не последний в городе человек, у него есть и деньги, и связи. Он не даст себя в обиду… * * * Психологи утверждают, что созерцание аквариумных рыбок хорошо успокаивает нервы. Катя и сама не раз в том убеждалась. В доме у Бориса был огромный аквариум – широкий, с низкими толстыми стенками, чем-то напоминающий бассейн из бронированного стекла. Каких только рыбок там не было… Она часами могла лежать на полу на синтетической псевдомедвежьей шкуре и любоваться тихой, спокойной жизнью подводного мира. Нервы действительно расслаблялись, превращаясь в шелк. |