Книга Перебиты, поломаны крылья, страница 50 – Владимир Колычев

– Мне – совершенно не важно! – ответила она слишком поспешно и столь эмоционально, что щеки ее стыдливо зарумянились.

– Тогда мне тоже, – с ласковым изобличением во взгляде улыбнулся Андрей. И все так же ласково, но без всякого нарекания добавил: – Мне кажется, мы снова отклонились от темы.

– Да, мне тоже так кажется… Ваша бывшая девушка… э-э, гражданка Сатарова, созналась в том, что оговорила вас.

– Тебя, – поправил Андрей.

– Что? – непонимающе, как будто откуда-то издалека посмотрела на него Виктория.

– Оговорила тебя… Я предлагаю перейти на «ты».

Скорее всего, это было нахальством с его стороны, но рука сама потянулась к ней, накрыла ее ладошку, которую она держала поверх стола.

– Предложение отклоняется! – резко и с возмущением отказалась она.

Но, как ни странно, руку из-под его ладони не убрала. Сделала вид, что не заметила.

– Тогда можно я буду называть вас Викой? А то Виктория Михайловна – как-то чересчур официально.

– Тогда называйте меня просто – товарищ старший лейтенант. А насчет официальности, так мы в официальной обстановке и находимся.

– Но мы бы могли встретиться неофициально… Например, сегодня вечером сходили бы в кино…

– В кино?.. – в раздумье повела она бровью. – В кино можно… Хорошо, что вы не пригласили в ресторан. Тогда бы я точно отказалась.

– Почему?

– Потому что это слишком. А в кино можно… И уберите, пожалуйста, руку с моей руки.

– А разве… Ух ты, а я и не заметил! – мягко отдернув руку, соврал Андрей.

– Я так и подумала, – смущенно, но с задорным огоньком улыбнулась Виктория.

И, чинным движением оправив юбку, поднялась со своего места.

– Думаю, мне уже пора.

Андрей чувствовал, что ей не хочется уходить, казалось, она ищет предлог, чтобы задержаться. И, похоже, она его нашла.

– Да, совсем забыла сказать, – вспомнила она.

И вернулась на место.

– Иван Герасимович попросил поговорить с вами, – напряженно, как будто через силу сказала она.

– О чем?

– О любви… – все так же натужно улыбнулась она.

– Это интересно.

– О любви к ближнему… Это не мои слова, это его слова… Иван Герасимович просил передать, чтобы вы, Андрей, умерили свой пыл.

– Та-ак! – озадаченно и даже с ехидной насмешкой протянул он. – Это действительно интересно.

– Поверьте, мне это совсем не интересно. Но Иван Герасимович настоял. Он просил, чтобы вы оставили в покое Антона Борисовича Окулова.

– Убедительная просьба устами красивой девушки?

– Думайте, как хотите, – Виктория виновато опустила глаза.

– Ему-то какое дело до наших с Антоном Борисовичем отношений?

– Значит, есть дело. И он не хочет, чтобы вы усложняли эти отношения.

– Я слышал, они – друзья детства?

– Может быть. Но меня это не касается…

– Зато касается меня…

– Антон Борисович убедил сына забрать заявление.

– А я, значит, должен за это оставить его в покое?.. А если это он убил свою жену?

– Есть уголовное дело, ведется следствие, и не вам его вести.

– Но как же, я веду оперативную разработку заключенного Теплицына, которого обвиняют в убийстве…

Андрей собирался добавить, что в результате этой разработки его вины не установлено, но Виктория его опередила:

– Заключенный Теплицын приходится вам родственником, не правда ли?

– Э-э… По большому счету, да, – обескураженно согласился Андрей.

– Значит, в ваших действиях прослеживается личная заинтересованность?

– Выходит, что да, – вынужден был признать он.

– Я бы на вашем месте не стала упрекать прокурора в личной заинтересованности, – с ощущением неловкости, но пристально посмотрела на него Виктория.

– Наверное, вы правы.

– А следствие разберется, кто прав, а кто виноват.

– Початый пытался скрыть важный для следствия факт, который мог бы оправдать обвиняемого.

– Я знаю, о чем вы говорите. Но я бы не сказала, что Альберт Денисович пытался скрыть анализ планктона. Скорее всего, он пытался его придержать, чтобы использовать в последующем… К тому же Альберт Денисович отстранен от ведения этого дела. В самое ближайшее время будет назначен новый следователь.

– Кто?

– Этого я вам сказать не могу… Мне уже пора. До свидания!

– Да, пожалуйста… – Андрей поднялся со своего места вслед за ней. – Прошу!

Открыл перед ней дверь, но тут же подумал, что просто обязан проводить ее до контрольного-пропускного пункта.

Опять же неосмысленно, но с желанием он провел рукой по ее талии, пропуская ее вперед. Ему показалось, что Виктория приятно напряглась – как будто его прикосновение доставило ей удовольствие.

Андрей привык к мрачным и гулким коридорам, к срамным запахам, проникающим сюда из камер, но сейчас, рядом с Викторией, он чувствовал ущербность тюремного мирка, в котором существовал больше по собственной воле, нежели по принуждению. А сама Виктория казалась ему хрупкой и незащищенной, и хотя она не давала поводов так думать о себе, он остро желал стать ее ангелом-хранителем или хотя бы просто надежным путеводителем по этому потустороннему миру…

Он проводил ее и до контрольно-пропускного пункта, и за тюремные ворота вышел вместе с ней. Небольшая площадка перед тюрьмой с беседкой, где ждали своей очереди посетители, родные и знакомые заключенных. За площадкой, в небольшом пространстве между ней и дорогой росла черемуха – цвела пышным цветом и благоухала так, что ноги сами приросли к земле. Ни Андрею не хотелось уходить отсюда, ни Виктории.

– Как будто в другой мир попали, – озвучила она его мысли.

– Я уже и забыл, зачем ты приходила, – хмелея от запахов и ее присутствия, чувственно улыбнулся он.

– Я передала тебе просьбу прокурора.

– Тебе это интересно?

– Нет.

– Мне тоже… К черту всех!

Он взял ее за руку, она сделала движение, будто собираясь высвободить ее. Но замерла в нерешительности. Ей нравилось чувствовать тепло и крепость его руки, но все же она отстранилась.

– На нас же смотрят, – слегка обозначенным поворотом головы указала она на темные бойницы тюремных окон, как будто кто-то действительно мог за ними наблюдать.

– Пусть смотрят.

– Пусть. Но только не здесь.

– Сегодня в восемь возле кинотеатра.