Книга Под тонким льдом чернеет дно, страница 59 – Владимир Колычев

Мужчины и женщина со скорбью смотрели на почти пустую бутылку. Даже появление незваных гостей, казалось, не могло нарушить это тягостное молчание. Артем мысленно похвалил себя за находчивость…

— Волшебника вызывали? — Он с ходу поставил на стол полную бутылку.

— Вызывали, — в ликующей улыбке расплылся рыжий.

— Артем!

— Толик!

Женщину звали Тоней, мужчину с пропитым лицом — Тимофей… Уж не отец ли Дарьи Тимофеевны?

Артем представил и Рэймонда.

— Американец? — обрадовался и одновременно насторожился Толик.

— Американский диссидент. Встал на ножки Буша и сбежал от произвола Кондолизы Райс. Попросил политического убежища в России. Вот, принято решение подселить его к вам.

— Ты говори, да не заговаривайся! — предостерегающим тоном, но с кокетливой при этом улыбкой сказала Тоня.

— А что, нельзя к вам?

— Нельзя, — уфюмо мотнул головой Тимофей.

— Да мы, в общем-то, и не напрашиваемся…

— Еще б ты напрашивался! Кто ты такой?

— Я — русский журналист. А это мой американский коллега. Изучает культуру русского пития… Помнишь, Рэймонд, ты спрашивал про сало?

— О! Сало у нас — вещь! — снова возликовал Толик.

Сбегал на кухоньку, принес два стула, усадил гостей.

— Ты здесь хозяин? — спросил Артем.

— Нет, здесь у нас Тимофей Тимофеевич квартирует… Давай, давай, американец, сальцо домашнее, в прошлую субботу кабанчика забили.

— А огурчики! — Тоня пододвинула к Брэнсону соленья. — Бабушка закатывала! Жесть!

— Культуру пития изучает? — разлив по стаканам водку, подозрительно, с рыхлым чувством собственного достоинства спросил хозяин малосемейки.

— Да, как водку пить, как тосты поднимать, — кивнул Артем. — Помните, как Шурик в «Кавказской пленнице»?

— А ты зачем с ним?

— Ну, чтобы его самого поднимать. Ну, если переизу-чает ненароком… И переводчик я по совместительству.

— Ну, будем! — поднял стопку Тимофей.

Артем хлопнул Рэймонда по плечу:

— Надо выпить, а то обидятся.

— Думаешь, надо? — с сомнением посмотрел на Гончара американец.

— Они говорят, что американцы слабаки. Глотка виски хватает, чтобы под стол упасть!

— Глотка виски?! — возмущенно вытянулся в лице Рэймонд. И потянулся за стопкой.

— Что ты ему сказал? — жеманно повела глазками Тоня.

— Сказал, что у вас тост уникальный. Коротко и ясно.

— А он что?

— В Ираке, говорит, уже стоим. И в Иране будем… А Россию, сказал, не перепить!.. Ну, будем!

— Будем! — разгоряченно подхватил Толик. И, забавно подмигнув Рэймонду, добавил: — Все вы, пиндосы, на том свете будете!

Брэнсон выпил, не поморщившись. И закуску проигнорировал.

— Будут, если закусывать не научатся, — улыбнулся Артем. И снова перешел на английский: — Давай, друг, огурчиков отведай, сала.

— Сейчас, подожди чуть-чуть.

— Что он сказал? — Толик повел головой так, будто вкручивал ее в разговор.

— После первой, говорит, не закусывает!..

— Давай по второй!

Артем дождался, когда Рэймонд выпьет, протянул ему сначала огурчик, а потом ломтик сала. Американец попробовал и то и другое — судя по всему, понравилось. Щ — Наш человек! — Артем с бравурным видом хлопнул Брэнсона по плечу.

С пафосной прелюдией пора было заканчивать. Он приехал в Курск вовсе не для того, чтобы спаивать американского детектива.

— А вообще Рэймонд со звездой хотел познакомиться, — сказал он.

— С какой звездой?

— Да с любой, — небрежно махнул рукой Артем. — Лишь бы наша, отечественная. Говорят, здесь у вас где-то Лиза Крупеницкая жила…

— Крупеницкая?! — заметно встревожился Тимофей. — Кто вам такое сказал?

— Ну, мир не без добрых людей…

— Нет у нас здесь никакой Крупеницкой! г — А ты ее знаешь?

— Ну, да, видел по телевизору, — торопливо проговорил Тимофей. — Кино на днях показывали. Хорошо играет. Мне понравилось…

— Мне тоже нравится. Да ты не напрягайся, никто не говорит, что Крупеницкая здесь живет. Просто девушка есть, которая очень на нее похожа. Плескова Даша. Ты случайно не ее отец?

— Отец?! Да нет, какой отец?! — хохотнул Толик. — Брат родной…

— Тебя не спрашивают, — одернул его Тимофей.

— Ну, за брата грех не выпить! — Артем снова перевел разговор в игривое русло.

Опустела одна бутылка, закончилась следующая. Пришлось Артему раскошеливаться. Толика не нужно было упрашивать — мигом собрался и рванул за добавкой.

Тимофей опьянел, подобрел. Настроился на задушевный разговор. И Тоня поплыла. Поставила локоть на стол, уложила подбородок на ладонь. Глаза осовевшие, улыбка призывная. Артему было не до нее. И Рэймонд, похоже, игнорировал ее. Он сидел, развалившись на стуле, и тупо смотрел куда-то в пустоту за спиной женщины.

— А где сейчас твоя сестра? — спросил Артем.

Тимофей в раздумье поскреб щеку, но так ничего и не сказал.

— Кто где, Дашка? — оживилась Тоня. — В Москве она, где ж еще?

— А делает что?

— Миллионера себе нашла.

— Ничего себе!

— А как ты думал! Наши курские бабы о-го-го!

— Да кто бы сомневался! — шаловливо улыбнулся Артем.

— Она сейчас знаешь где? На яхте, вокруг земного шара!

— Да помолчи ты, балаболка! — одернул Тоню Тимофей.

— Ой, ой, ой! Какие мы страшные! — набросилась на него женщина. — Думаешь, крутым стал! Думаешь, Дашка тебя к себе позовет? Как бы не так!

— Я сказал, замолчи! — снова шикнул на нее хозяин дома.

— Да пошел ты! — взвилась Тоня. — Думаешь, на тебе свет клином сошелся!.. Артем, пошли ко мне! Я тут рядом живу! И американца с собой возьми!

С собой пришлось брать еще и Толика, которого они встретили по пути.

— Один пузырь Тимошке оставь! — заботливо распорядилась женщина. — А все остальное — ко мне!

— Жила она недалеко, в небольшом бревенчатом домике. Сад, огород, скамейка перед покосившимся крыльцом. Тоня открыла ворота, Артем закатил во двор машину — так спокойней.

Бедно в доме, тускло, но полы вымыты чисто, паутины по углам нет. На плите кастрюлька с остывшей рисовой кашей.

Накрыли стол, устроились, выпили… Брэнсон сидел как истукан. Взгляд застывший, губы плотно сжаты, руки на коленях. Его не шатало, не клонило к столу. Чего нельзя было сказать о том же Толике. Парень двумя локтями опирался о стол, руками помогал ослабшей шее держать голову. А Тоня энергично размахивала руками, рассказывая про Дашу Плескову.