Онлайн книга «Постой, паровоз!»
|
Впрочем, Инга не расстраивалась. Она хорошо помнила Тонькины глаза, когда та узнала, что пролетела с рестораном. А ведь Тонька сначала должна была идти. Но Герберт предпочел Ингу. И даже платье вечернее ей достал. Правда, оно далеко от идеала – «в облипку», короткое, с глубоким декольте. Какую-нибудь лондонскую леди мог хватить инфаркт, предложи ей такой наряд. Но Инга не жаловалась. Она же не леди, да и фигура у нее слишком хороша, чтобы прятать от мужских взоров. Пожалуй, слишком хороша, если даже голубой Карапет Вартанович бросает на нее вожделенные взгляды… – Может, тебе телячий стейк заказать? – спросил он. Наконец-то! Инга только собиралась кивнуть в знак согласия, а он уже разводил руками, сопровождая это вздохом сожаления. – Ну, не хочешь, как хочешь. В номере у меня бутылка шампанского. Выпьем по бокалу? От шампанского она бы тоже не отказалась. Но вряд ли ей что-либо обломится. Этот кретин такой жлоб, каких свет не видывал. Видно же, что при бабках. Одна только цепь золотая на две-три тысячи баксов тянула. И ряху не с голодных хлебов наел. Но в номер она все равно с ним пошла. Таково условие. Выждет минут десять-пятнадцать, получит свои денежки и уберется восвояси. Если получит. Этот скряга за цент удавится. Вернется Инга домой голодная. Зато с Тонькой помирится. Расскажет, как «хорошо» погуляла в кабаке с противным армянином, и та сразу подобреет. Карапет Вартанович жил в люксе. Просторный холл с диваном, комната с широкой кроватью. Удобства, само собой. Инга невольно поймала себя на мысли, что не отказалась бы поселиться здесь вместе с Тонькой. А то ведь им приходится снимать комнату в хибаре, по сравнению с которой дом бабки Дарьи казался королевским дворцом… – Ну чего встала? – во весь рот зевнул Карапет Вартанович. – Раздевайся! – Зачем? – оторопело уставилась на него Инга. – Хотеть тебя буду. – Чего?! – А ты думаешь, зачем я твоему Герберту деньги заплатил? – Он сказал… – Забудь, что он сказал. Он – голубой. А я нормальный. Так что радуйся, девочка, настоящий мужчина барать тебя будет! – Сам себя барай! – возмутилась Инга. Она была близка к истерике. – Вах! Зачем так говоришь? Нехорошо говоришь. – Мы так не договаривались! Инга метнулась к двери, но Карапет поймал ее за руку, притянул к себе. – Герберт говорил, что ты будешь хотеть. Но не будешь давать сразу. Я люблю, когда баба сначала ломается. Давай, говори, что не хочешь, говори! – Не хочу! – Молодец! Карапет мерзко ухмыльнулся и вдруг двумя руками резко схватился за верх ее платья. И развел руки с такой силой, что платье с треском разорвалось до самого низа. Инга осталась в одних трусиках. – За платье не бойся. За все заплачено. Хочешь, я и тебе денег дам? – Пошел ты, знаешь куда? – Вот туда я сейчас и пойду! – похабно осклабился армянин. – Я кричать буду! – Кричи, детка! Кричи! – И закричу!.. А-а… Но ее крик оборвался на самом взлете: Карапет наотмашь ударил ее ладонью по лицу и замахнулся снова. – Только крикни, убью! Инга с ужасом наблюдала, как этот жирный боров снимает с себя рубашку, брюки. Она, конечно, не девочка, но против своей воли ни с кем никогда не спала. Но выхода нет. А смиряться она не хотела… Карапет снял брюки, подошел к ней в уверенности, что трусы с него она стянет сама. Но уверенность эта была сокрушена мощным ударом в дверь. В номер ворвались какие-то парни в черных костюмах. Армянин попробовал возмутиться, но мощный удар в челюсть опрокинул его на пол. – Да я вас, уродов! – пытаясь подняться, завопил он. Тут же град ударов снова прибил его к полу. Избиение прекратилось, когда в номер зашел мужчина в элегантном пиджаке кремового цвета. Серебристая водолазка под самое горло, черные отглаженные брюки, туфли из настоящей крокодиловой кожи. Среднего роста, худощавый, в годах. От него веяло силой, властью и большими деньгами. Он с интересом посмотрел на Ингу. Улыбнулся, обнажая зубы – белоснежные и ровные, словно под линеечку. Наверняка фарфор или, по меньшей мере, металлокерамика. Инга такое чудо только по телевизору и видела. – Можешь одеться, – сказал он. Голос грубый, но с приятной хрипотцой. Инга подобрала с пола остатки платья, как могла прикрыла им свою наготу. – Ты за это ответишь! – прошипел армянин. – Я?! – поморщился незнакомец. – Отвечу?! Перед тобой?! – А-а, Роман Владиславович, – залебезил перед ним Карапет. – Извините, не узнал… – Что ж ты, пес, делаешь? Наших девочек портишь, да? – Она сама… – Кого ты грузишь, урюк? Кого за лохматую закрывали, а? – Меня. Но то подстава была, вы же знаете. – Не знаю. Смотри, больше не отвертишься. Загремишь на крытку, точно петуха поймаешь. Ты меня понял? – Д-да… – Тогда сдерни, пока я добрый. – Роман Владиславович, я вам все объясню. – Я сказал! Армянин прикусил язык, собрал вещи в охапку и как был, в одних трусах, выскочил из номера. – Пацаны! Одного этого слова хватило, чтобы из номера исчезли парни в черных костюмах. Роман Владиславович остался с Ингой с глазу на глаз. – Я же сказал, можешь одеться, – усмехнулся он. – Он… Он мне платье порвал… – Больше ничего не порвал? – Нет. – Считай, повезло. Это еще та гнида. Как зовут? Чем занимаешься? – Инга. Фотомодель. – Фотомодель?! – хмыкнул мужчина. – На Герберта работаешь? – Да. – А чего тогда кричала? Ты же проститутка. У Герберта все проститутки. – Я… не знала… Он меня обманул… Сбивчиво, срывающимся голосом Инга рассказала, как было дело. Чем рассмешила своего спасителя. – Герберт – еще тот жучара. Развели тебя, девочка. Никому в этой жизни верить нельзя. Никому. Вот ты сейчас, наверное, считаешь, что я тебя спас? Что я хороший? А я плохой. О чем я сейчас думаю? – Не знаю, – поежилась Инга. – Все очень просто. Я думаю, что мы бы могли в кабак с тобой сходить. Сначала ужин, а потом танцы. Кто девушку ужинает, тот ее и танцует. Ну ты меня понимаешь. Понимаешь ты или нет? – Понимаю. – Хорошо, что понимаешь. Я теперь от тебя не отстану. Да не жмись ты. Расслабься. Думаешь, я голой тебя никогда не видел? |