Онлайн книга «Прости, прощай»
|
– А-а, разговор наш вспомнила! – развеселилась Лиза. – Когда я тебе очкарика прыщавого обещала... Так и этот прыщавый. Но москвич!.. Точно москвич, можешь не сомневаться... – А зачем мне сомневаться? Зачем он мне вообще? – Во-первых, он мне нужен, а не тебе. А во-вторых, ты можешь провести время с пользой для себя. Может, он такой богатый, что сможет мороженым тебя угостить? – усмехнулась Лиза. – Холодно уже мороженое есть. – Тогда в кино сходите, там теплее... – И в кино не хочу... Я же говорю тебе, контрольная завтра... – Ничего, до вечера еще есть время. За час успеешь подготовиться... Да и зачем тебе это вообще нужно? С твоей головой без всякой подготовки можно. Ты же отличница... – Потому что стремлюсь, потому и отличница. А если не стремиться, то на двойки можно скатиться, как некоторые... – Уж замуж невтерпеж... Может, сегодня повезет, а? Этот, с которым я на Пушкинской буду, он перспективный. Ну, не красавец и не мальчик уже, но у него дубленка модная и шапка меховая, не обманка там какая-то... Может, и не женат. Может, и с квартирой, а? – А может, я с ним встречусь? – спросила Яна только для того, чтобы подначить соседку. – А ты с тем, который на Таганке, хорошо? Не было у нее желания встречаться ни с тем, ни с другим. – Ну, до Пушкинской далековато будет, а до Таганки рукой подать... – Ничего, на метро быстро... – Ну, мне с Борисом интересней... – А мне очкарика подсовываешь. Как его хоть зовут? – А-а... сейчас... Имя у него еще такое, не совсем обычное... Ульян, кажется... Он еще говорил, что его как Шекспира зовут. Но Шекспир же не Ульян, нет? – Шекспир – Уильям. Или просто Вильям. – Во! Точно! Вильям его зовут!.. И сам он, как Вильям, ну, мягкий такой, расплывчатый, что ли. Хлюпик, в общем... – И я должна с ним встречаться. – Ну, мы же подруги, мы же должны друг дружку выручать? Не так уж часто я тебя о чем-то прошу... Насчет подруг Яна могла бы поспорить. Не могли они называться подругами в полном смысле этого слова, слишком уж разные у них интересы. Только одна жилплощадь их и объединяла. Но спорить Яна не стала. Как не стала отказываться от встречи с каким-то Вильямом. Глядишь, когда-нибудь и Лиза ее в чем-то выручит... Да и в кино неплохо сходить, пусть даже и с очкариком... – Хорошо, я согласна... – А что ты наденешь? – Мне, в общем-то, все равно. – Мне, в общем-то, тоже... Что есть, то и надевай. Пальто, конечно, не шик, но в принципе ничего... А вот шапку свою оставь... – Почему? Пальто у Яны было новое. Родители недавно приезжали, мама почти весь день очередь в ГУМе отстояла, чтобы обновку ей на зиму купить. И шапку-шарфик там же купила. Симпатичная шапочка, с длинными ушами, которые можно было использовать как шарфик. И непонятно, почему Лиза ее забраковала. – Потому что выглядишь в ней, как та дурочка с переулочка... В принципе, можешь надеть, Вильяму все равно будет... – Да ладно, – пожала плечами Яна. – У меня волосы густые, мне и без шапки хорошо... – Да, что есть, то есть! – завистливо кивнула Лиза. – Волосы у тебя шикарные, и парика не надо... Мне бы твои волосы... И глаза... Глаза у тебя необычные... Сама обыкновенная, а глаза необычные... Яна и сама знала, что глаза у нее очень красивые. Большие, синие и, если верить брату, глубокие, как море. А мама говорила, что они у нее переливаются, как морская гладь на солнце... А волосы у нее от бабушки – темно-русые, густые. Раньше она их в косу заплетала, а потом обрезала до лопаток – так сейчас их и носит. Расчесываются они легко, потому что толстые, как конский волос: тяжелые, не путаются. Но глаза и волосы были единственным ее преимуществом перед обыкновенными девушками, в разряд которых записала ее Лиза. По большому счету, она действительно была обыкновенной, но ей-то все равно... * * * Вильяма она узнала сразу, хотя он мало чем напоминал хлюпика-очкарика, которого нарисовала ей Лиза. Болоньевая куртка – да, немного прыщавое лицо – тоже было. И очки тоже присутствовали, но вовсе не смешные велосипеды. Красивая и модная оправа из тонкой нержавеющей стали. Куртка явно не ширпотребовская от фабрики «Красная швея» – наверняка фирма. Красивая куртка, темная с белыми полосами, дутая – как будто пухом набита. Полусапожки, заправленные в них джинсы. И здесь фирменный стиль. Фабрикой «Парижская коммуна» тут не пахнет. Обувь из Парижа, но без всякой коммуны. Каким одеколоном он пользовался, Яна угадала чуть позже, когда вплотную подошла к нему. Знакомый запах, «Чарли», ее старший брат за большие деньги когда-то покупал, чтобы к девчонкам на свидания ходить. Но Дима обрызгивал себя густо, так что за версту разило, а Вильям, судя по всему, знал меру. Он пах и одеколоном, и мужчиной одновременно. Хороший запах. И сам парень довольно-таки симпатичный. Худой, нескладный, но далеко не задохлик. Можно сказать, спортивного телосложения. Он смотрел на Яну, как на мифическую Афродиту, выходящую из пены морской. – Здравствуйте. Вы, случайно, не Вильям? – смущаясь, спросила она. – Вильям, – растерянно улыбнувшись, энергично кивнул он головой. – Но не случайно... – А я Лиза... То есть Яна... Но за Лизу... – Вот оно что... – задумчиво потирая пальцами подбородок, сказал он. На вид ему было лет восемнадцать. Может, на самом деле он был старше, и если так, то прыщавые щеки скидывали несколько лет. Впрочем, это были всего лишь прыщи, а не уродливые фурункулы. И не так уж их и много – лишь то, что осталось от юношеского возраста. Еще пара-тройка лет, и от них не останется и следа... – А Лиза где? – А-а, Лиза... Яна невольно задумалась, рассматривая Вильяма, поэтому его вопрос застал ее врасплох. – А она заболела... Температура у нее. Тридцать девять и девять. – Двадцать одно. – Что, простите? – Двадцать одно, говорю. Тридцать девять и девять, тройка и две девятки, сумма двух цифр дает двадцать одно... – Считать я умею. Да, получается, двадцать один. Но что с того? – Не двадцать один, а двадцать одно. Двадцать одно очко. Игра такая есть, в карты, очень популярная, «очко» называется. Может, знаете? – Нет. – Удивительно... Двадцать одно очко – самое счастливое число. Меньше – плохо, а больше нельзя... Вы понимаете, что я имею в виду? – Если честно, то не очень. – Тридцать девять и девять – счастливое число. И под этим числом мы с вами встретились... |