Онлайн книга «Пуля для солиста»
|
Костик и сам играет отлично. Да и Леха не на помойке руки нашел – звучит его гитара… Звучит. Все звучит. И гитары, и клавишные, и ударник. Опять же, все благодаря Костику. Леха думал, им бросовый инструмент всучат. Так нет, ошибся. Инструмент, аппаратура – все почти новенькое, качественное. Отечественного производства, правда. Но было бы глупо рассчитывать на «Ямаху». У Костика все просто. Недели не прошло, как ансамбль они сколотили, сейчас во всю работают над его музыкой, к выступлению готовятся. И преподаватель, Марат Евсеевич, с подачи Костика вцепился в Леху мертвой хваткой. Жизни не дает. Изнасиловал его своей принципиальностью. Я, говорит, если взялся за дело, то доведу его до конца. А в Лехе он, видите ли, определил зачатки таланта… Может, Марат Евсеевич и доведет дело до конца. Поставит ему голос. Только где денег взять? Занятия ведь мани-мани стоят… Сейчас ведь Перестройка, мать ее так. Новое мышление. Кооперация, хозрасчет. Задаром никто в свое личное время работать не хочет… А у Лехи денег нет. И у матери просить – кощунство. Бедно они с матерью живут. На одну ее зарплату библиотекаря. В двухкомнатной «распашонке» в пятиэтажной «хрущобе». Правда, он на танцах немного подрабатывал. Но теперь лафа закончилась. Искусство требует жертв… Может, когда-нибудь ему удастся заработать большие деньги. Голосом и гитарой. На композициях Костика. Песни у них еще сырые. Ничего, «поджарятся». Но как потом их до широких масс донести? Именно этот вопрос больше всего волновал Леху. – Все очень просто, – сказал Костик. Опять он со своим «все очень просто». Леха невольно поморщился. – Мы запишем свой концерт на пленку… – Уже записали, – скептически усмехнулся Леха. У них был уже черновой вариант их первого концерта. Сами записали на магнитофон. Песни звучат. Но все еще такое сырое. А качество записи – это полный писец. – Нет, – покачал головой Костик. – Нам нужен профессиональный уровень… – Хотеть не вредно… – Вредно не хотеть… В общем, я обо всем договорился. У моего дяди есть знакомый. Он звукорежиссер на одной звукозаписывающей студии. Я уже передал ему кассету с черновым вариантом…. – Думаешь, ему понравится? – Не знаю. В любом случае бесплатно нам никто ничего делать не будет. Запись каждой песни обойдется в триста восемьдесят рублей… Мертвое молчание. И в этой тишине все смотрели на Костика. Триста восемьдесят рублей за песню. А этих песен у них семь. Счастливое число. Но цена совсем не счастливая. Триста восемьдесят умножить на семь – это ж… Леха начал считать. Но Костик его опередил. – Две тысячи шестьсот шестьдесят рублей… Мальчик-отличник. Вундеркинд. Все он знает… Нет, не все! – И где ж нам взять такие бабки? – спросил Леха. – Не знаю, – пожал плечами Костик. – Надо думать… Ну вот, оказывается, не все так просто… Песни у Костика бодрые, на мажорный лад. В самый раз под них ногами дрыгать на танцах. Дискотечный вариант. Но сегодня они обрели вдруг траурную окраску. Все играли так, будто похоронный марш исполняли. И у каждого в голове билась одна мысль. «Две тысячи шестьсот шестьдесят… Две тысячи шестьсот шестьдесят…» С этой мыслью Леха возвращался домой. Поздно вечером. Ему бы сейчас на танцы идти. Но не хотелось. И девчонки сегодня не будоражили воображение. Другое давило на клапан в голове. Где взять такие сумасшедшие бабки? – Лешенька, постой, – услышал он вдруг. Он подходил к своей пятиэтажке, по обочине шел. И позади него остановилась машина. Новенькая белая «восьмерка». Последний писк автомобильной моды. Из машины вышла какая-то девчонка… Почему какая-то?.. Это ж Танюха из параллельного класса. Большая скромница и честная давалка. У нее еще родимое пятно на левой ягодице. Леха хорошо это запомнил. Два месяца назад дело было. На выпускном вечере. Он ее в раздевалку затащил. Она не сопротивлялась. Он ее «раком» пробовал, а она так лихо задом ему подмахивала. Очень аппетитное блюдо, надо сказать… Кстати, в тот вечер это блюдо и Макар имел честь отведать. С виду Танюха пай-девочка. Да и вообще тихоня. Одна беда – никому отказывать не может. Не может, и все… Точно, честная давалка… Леха остановился. Прошелся по Танюхе оценивающим взглядом. А девка она ничего. Фигуристая. Новенькие джинсы так плотно ножки обтягивают. И грудки под маечкой зазывно колыхаются. Только вот рыльцем, жаль, не вышла. Но если сзади пристраиваться или полотенцем мордашку закрывать – то нормально будет. – Чего тебе? – спросил он. – Лешенька, у меня сегодня день рождения, – кокетливо улыбнулась она. На лице толстый слой косметики. Леха аж испугался, как бы от улыбки «штукатурка» не полетела. – Рад за тебя… – Я хотела бы тебя пригласить. У нас хорошая компания собирается. Ты многих знаешь… – Поздно уже. С подарком не успею. – Не нужен мне подарок. – Не-а, без подарка я не могу… Не хотелось Лехе идти к ней. И компания ему никакая сегодня не нужна. Послать бы эту дурочку на три веселых буквы. – Не нужен мне подарок, – стояла на своем Танюха. – Мне ты нужен… Ну вот, сейчас еще вспомнит тот вечер. – Помнишь, как нам было хорошо? Точно, вспомнила. – Ага, и мне, и Макару… – Какому Макару? – будто бы не поняла она. – А другу моему. Которому после меня с тобой хорошо было… – Не было никакого Макара, – покраснела Танюха. – Ну да, ты еще скажи, что любишь меня. И потому ни с кем никогда… – Да, я тебя люблю, – выпалила Танюха. Может, и любит. Ничего в этом удивительного. Леха ведь не урод. Да и бабы народ влюбчивый. Только что-то нечисто в этом признании. Какой-то подвох. Темнит Танюха, темнит… На машине к нему подъехала. Смотрите, мол, какие мы!.. Может, она женить его на себе вздумала? – А я другую люблю, – скривил губы Леха. – Кого? Леха глянул прямо перед собой. И увидел красивую девочку. Девочку в самом прямом смысле этого слова. Вика, соседка, всего двенадцать лет ей. В пышном розовом платье, с огромными белыми бантами, в гольфах по колено. Не девчонка, а загляденье. Длинная русая коса, огромные глазищи – голубое небо в них. Леха называл ее Мальвина. – Я вот ее люблю, – показал он на Вику. – Знакомься, моя невеста… – Она же маленькая! – Танюха сделала деревянное лицо. Зато Вика почему-то расцвела. Зарделась. |