Онлайн книга «Развод по-бандитски»
|
– По башке себе постучи, – хмыкнул Пижон. – Там у тебя пусто. – Заткнись! – осадил его Сыроед. Пижон – ценный кадр, не вопрос. Он легко сходится с женщинами, через них вычисляет лохов. И в драке он первый, и на скок идет без проблем. Но и Ржаной имеет свою ценность. Он и дверь без ключей открыть может, и сейфы взламывает, как заправский медвежатник. И главное – у него нюх на деньги. – Есть! – расплылся в улыбке Ржаной. Он обнаружил пустоту в стене, на стыке обойных полос. Фанерная перегородка за обоями, за ней ниша, в которой уместилось шесть «котлеток» по десять зеленых тонн в каждой и шкатулка с золотыми червонцами двадцатых годов. – Может, еще что есть? – спросил Пижон. Ржаной насупленно посмотрел на него, перевел взгляд на Сыроеда и мотнул головой. Не хотел он разговаривать с Пижоном. – Уходим, – отмахнулся от Пижона Сыроед. Они покинули квартиру, сели в свою «Волгу», что ждала их за углом дома. Телепень за рулем. Чистопородный боец-гладиатор. Пижон его в бригаду привел. Он с ним в зоне снюхался. Тупой пацан, этот Телепень, в голове пустота, зато удар у него такой, что никакая каска не выдержит. И человека завалить – что высморкаться. А главное – никаких вопросов. Сказали – сделал. Водитель, правда, из него так себе, зато права есть, и кишка у него не лопнет, если вдруг большой шухер случится. И еще Телепень выглядит неплохо. Туго у него с мозгами, но костюмчик на нем здорово сидит. Со стороны глянешь – ну типичный директорский водитель. Пижон с ним в город на съем выезжает. Типа, он большой начальник, а Телепень его водила. Бабы на такой расклад как пескари на мушку клюют, сами в садок складываются. Сыроед и сам как-то пытался директора из себя изображать, вышло вроде ничего, только толку от этого было мало. Серьезные женщины почему-то шарахались от него, а дешевые шалавы для дела не годятся. Разве что в качестве наживки. Но так для этого Цыпа была. И Чалка есть… – Пижон, делай что хочешь, но Цыпу найди, – сказал Сыроед. – Найду… Хотя… – Что хотя? – Надоела она мне со своей любовью, – с гонором пресыщенного болвана проговорил Пижон. – Это не мои проблемы. – Ну, это понятно… Только и без нее можно. Я наколки даю, она лохов разводит. Лох сам ей кассу сдает, не вопрос. Но так не всегда бывает. Она его заклофелинит, он засыпает, а мы хату чистим. И все ли вычищаем, вот в чем непонятка. Может, и сегодня не все взяли, может, еще схрон был… – Не было больше, – мотнул головой Ржаной. – Ты Чумака из себя не рисуй, – насмешливо сказал Пижон. – Экстрасенс, в натуре… Может, схрон пропустили… Не так надо работать, не так. – А как? – недовольно глянул на него Сыроед. – Жестко надо работать. Не надо лоха клофелинить. Живьем надо брать, и за жабры. И утюгом по морде! Где бабки? Сам все покажет! – Тогда его мочить надо будет… – Да и хрен с ним! – разошелся Пижон. – Новые на такие мелочи не заморачиваются – наехали, бабки забрали, и все дела… – Новые крыши делают. И терпил не гасят. Они терпил доят. – Кто-то так, а кто-то по беспределу… – И ты по беспределу хочешь? – нахмурился Сыроед. – Ну, можно и без мокрого, – пожал плечами Пижон. – В масках подъехали, язык развязали, кассу сняли… – А дверь кто откроет? – Ржаной со своими «мальчиками». Сыроед усмехнулся. Не вопрос, Ржаной виртуозно работает отмычками, но все-таки это не самый лучший вариант. «Мальчики» – это хорошо, но лучше работать через девочек. Да и сам Пижон это понимает. Просто у него, похоже, напряги с Цыпой. – Ты воду не мути, не надо. Ты лучше скажи, чем Цыпу обидел? – Может, и обидел… Это мои дела, – буркнул Пижон. – Да нет, не твои. Цыпа у нас золотая, без нее нам край. И ты девку найдешь, понял? – Что-нибудь придумаю… Слышь, Чалка, где твой молоток? – вдруг спросил Пижон. – Какой молоток? – вскинулась та. – А которым ты терпилу сделала? – Э-э… Не знаю… – Как это не знаешь? Он у тебя в руке был. – Так это, пока вы схрон искали… – жалко пролепетала Чалка. – Что – пока мы схрон искали? – Ну, затаскала где-то… – Сама, мля, затаскана и молоток затаскала… Телепень, давай обратно! – Куда обратно? – осадил Пижона Сыроед. – Возвращаться – плохая примета. – И замок на хате английский, – вспомнил Ржаной. – Закрыл дверь – и привет. Ключи у кого есть? Ключей ни у кого не было. – То-то! – Прокололась ты, Чалка. На молотке твои пальчики, – сочувствующе глянул на девчонку Сыроед. – Менты тебя теперь искать будут… – Ну и что, если пальчики? Я же срок не мотала. У ментов моих пальчиков нет, – с истеричным надрывом сказала Чалка. – Зато ты у «Интуриста» шалавилась, – напомнил ей Пижон. – Когда это было! – Но ведь было! И менты тебя на учете держали. А там, где учет, там и пальчики… Спалилась ты, Чалка… Телепень, давай прямо, никуда не сворачивай! Сыроеду не нравилось, что Пижон вдруг раскомандовался, но и останавливать его не стал. Он хоть не жалует мокруху, но сейчас иного выхода нет. По прямой «Волга» выедет из города, там свернет в лес, где и сотворится темное дело. – Куда прямо? – запаниковала Чалка. – Не надо прямо! Домой хочу! Пижон схватил ее за шею, сунул голову себе под мышку. – Домой тебя отвезем. Домой. Чалка захрипела, пытаясь вырваться, но Пижон не ослаблял хватку. И вскоре она, вытянув ноги, затихла. Жаль бабу, но другого выхода не было. И все-таки Сыроед с осуждением глянул на Пижона. – Теперь нам без Цыпы никак. И ты ее найдешь! – распорядился он. Пижон кивнул, подчиняясь его воле. А Сыроед продолжал: – Мне Цыпу отдашь, если она тебе не нужна. – Да не вопрос. Если удержишь, бери ее, сколько хочешь, и по самое, куда сможешь. – Ты за меня не переживай. Я ее не обижу. – Ну, ну… Честно говоря, Сыроед и сам сомневался, что сможет удержать Цыпу. Уж больно норовистая она баба. Но попытка не пытка. А вдруг она станет его марухой? Если это случится, то жизнь точно удалась… * * * Закатное солнце слепило глаза. Фома приложил ко лбу ладонь, из-под этого козырька разглядывая машины, что мчались к нему с запада. Две иномарки и три «девятки» тонули в клубах пыли, подкрашенной солнцем в багровый цвет. Десятка два бойцов у Касатона, а у Фомы чуть больше дюжины. И сам Касатон мчится как на пожар, торопится порвать и утопить в крови своего соперника. Но Фоме не страшно. Закатное солнце светило врагу в спину. Это знак свыше. Это солнце означало закат для самого Касатона. |