Онлайн книга «Тревожит память былую рану»
|
– Да. Иначе бы меня здесь не было... Я расследую убийство гражданина Ревякина, – обращаясь к Инге, сказал мужчина. – И меня очень интересует гражданин Кантемиров, который, как мне известно, сожительствует с некой Лаймой Никодимовой. Они оба подозреваются в убийстве гражданина Ревякина или попросту Альбиноса... – Да, я слышала о таком, – кивнула Инга. – Он издевался над моей дочерью... – Об этом с вашей дочерью мне бы и хотелось поговорить. – А иди ты, мент, знаешь, куда? – взъярилась Вероника. Но Нечетов ничуть не оскорбился. И посмотрел на нее сочувственно. – Да, я знаю, что с вами сделали, милая моя... И этих людей нужно наказать... – Каких людей? – Этого... – майор небрежно показал на Егора. – И Лайму Никодимову... Вы должны мне все рассказать. – Ничего я тебе не должна! – Должна, должна, – закивала Инга. – И все расскажет... Если вы поможете мне отвезти ее в клинику... – Да, да, девочке надо лечиться... Более того, у меня друг заведует такой клиникой. И там очень хорошее лечение с оригинальной... Майор не договорил – помешал телефон. – Да, слушаю, Нечетов... Да, конечно! – внутренне и внешне подобрался он. – Прямо сейчас выезжаю! Он сунул трубку в карман, виновато посмотрел на Ингу. – Знаете, как мы поступим? Меня срочно вызывает начальство, но, думаю, через пару-тройку часов я освобожусь и заеду за вами... Вы пока побудьте здесь, а я скоро. Договорились? Инга кивнула. Определенно, этот мент произвел на нее впечатление. – Сергеев, давай этого в машину и поехали! Егора вывели из дома, посадили в новенькую «Тойоту». – Ты там это, ногами за сиденья не цепляй, – усевшись за руль, строго посмотрел на Егора Нечетов. Машина совсем недавно с конвейера, салон кожаный – боится, как бы задержанный своими ногами не запачкал его. Ну не придурок? – Слушай, майор, откуда ты такой взялся? Сам на меня набросился, теперь за сиденья боишься... Сергеев локтем ткнул Егора в бок, чтобы замолчал. – А толкаться не надо, я ведь и разозлиться могу. – Да, Игорь, ты с ним поосторожней, – усмехнулся Нечетов. – Он когда злится, людей убивать начинает. На Ревякина разозлился, и нет мужика... – А кто такой Ревякин? – Ты, Кантемиров, дурака не валяй. Я про тебя все знаю... Я даже больше скажу. Ты правильно сделал, что Альбиноса убил. Эта мразь не достойна того, чтобы жить... – Да что вы такое говорите? – Что знаю, то и говорю... А знаю я, что на путь исправления ты встал по собственной воле. Устроился работать в вагон-ресторан, заочно окончил техникум. Ты, молодец, Кантемиров, что решил человеком стать. Только Альбинос тебе покоя не давал. Хотел, чтобы ты к прошлому вернулся, да? – Не знаю, о чем это вы. – Да все ты знаешь. Поэтому и убил Альбиноса. То есть гражданина Ревякина... – У вас в прокуратуре все такие фантазеры? – Да, особенно в суде. Впаяют тебе лет пятнадцать будешь знать. – Без доказательств не впаяют. А доказательства у вас нет и быть не может. – Почему это? – А у вас есть рыжики? – Что? – Ну, рыжики, грибы такие. Нет у вас рыжиков. Потому что вы в лес не ходили. И доказательства у вас нет, потому что я никого не убивал... – Зато у нас есть доказательства того, чтоб ты похитил гражданку Новицкую. Вероника позавчера показания против тебя дала... – Быть этого не может, – нахмурился Егор. – Может... Как я, по-твоему, узнал про Новицких? В милиции они были, на Кантемирова показали. А ты у меня на прицеле... – И что они показали? – То, что ты Веронику Новицкую продал в рабство. – Не продавал я ее. – Продал. И наркоманкой сделал... Но это ерунда по сравнению с тем, что ты ее изнасиловал! – Не было такого! – Это ты в камере объяснишь. Узнают сокамерники, за что тебя посадили, знаешь, что они после этого с тобой сделают? – Не насиловал я Веронику. – Есть показания свидетелей, и я их тебе предъявлю! – Я вам не верю, – схватился за голову Егор. – А ты поверь... И сделай правильные выводы, – увещевающим тоном сказал Нечетов. – Ты рассказываешь нам, как вместе с Никодимовой убил гражданина Ревякина, а мы забывает о заявлении Вероники Новицкой. Более того, я сделаю все, чтобы выставить тебя в выгодном свете. Жертва преступного произвола, народный мститель, все такое прочее. Так же представлю в суде все доказательства, какой мразью был Ревякин – девочки, наркотики... – Я его не убивал. – Понимаю, ты не можешь сдать Никодимову. Боишься, что в отместку она вспомнит все твои грехи. А их у тебя много, очень много... – Какие грехи, о чем вы? – Убийства, Кантемиров. Ты был киллером в системе Альбиноса... – Какие убийства, хоть одно, например? – Приедем на место, я тебе обвинение по нескольким преступлениям предъявлю... – Нет у вас ничего. Потому что ничего не было. И быть не могло... – Было! Но я обещаю тебе, что твое прошлое не всплывет. Боишься приплетать к делу Никодимову, не надо, не приплетай. Тем более что за убийство в составе организованной группы дадут больше... – Не буду я ни в чем признаваться! – Что ж, тогда пойдешь за изнасилование и сводничество! – Делайте, что хотите, но признаваться ни в чем не буду. – А это мы еще посмотрим, – зловеще усмехнулся Сергеев. Но Егор не испугался. Пусть его бьют, пытают, а брать на себя убийство Альбиноса он не станет... Посадят за изнасилование – что ж, так тому и быть. Как ни крути, а Вероника пострадала из-за него, за это он и ответит. Перед законом. А от братвы как-нибудь отобьется. Если Вероника заявила на него, значит, она покажет Нечетову, где находится пистолет Егора. А на нем отпечатки пальцев... Пусть за незаконный ствол он тоже ответит. – О чем думаешь, Кантемиров? – снисходительно усмехнулся Нечетов. – Чувствую, горьки твои думы... – О чем думаю? А о том, что Лайма дрянь, – в напряженном раздумье изрек он. – Вот и молоток! Напишешь чистосердечное признание, покажешь, что Лайма подговорила тебя убить Альбиноса... – Я не о том. Веронику надо спасать. Чует мое сердце, не угомонится Лайма. И с Вероникой может случиться, и с Ингой... – Что с ними может случиться? |