Онлайн книга «Тюрьма, зачем сгубила ты меня?»
|
– Зато теперь наша семья крепче стала, – усмехнулся Юрец. Он прибыл в камеру позавчера, впервые, но вел себя независимо и с достоинством, как человек бывалый и уверенный в себе. К блатным с дружбой не лез: общество мужиков его вполне устраивало. – Почему крепче? – не понял Родион. – Да потому что мы еще ближе к тропикам стали, – хмыкнул Юрец. – Теперь у нас не только Бамбук, но и Банан. Бумбук, братуха, ты мне скажи, бананы на бамбуках растут? Или на пальмах? – Да иди ты! – беззлобно махнул на него рукой долговязый парень с узкой, сильно вытянутой кверху головой. Прозвище дал ему Вензель. Родион уже рассказывал, как это было. Подошел к нему блатной, отпустил щелбан, прислушался к звуку. Пустая, сказал, голова, как бамбук… – Не обижайтесь, мужики, я же не со зла, – весело повинился Юрец. – Прикол хотите? – Про кого? – насторожился Робик. – Да не про тебя, горе ты банановое… У следака сегодня был, а он мужик веселый, короче, байку мне прогнал. Привидение, говорят, в тюрьме завелось… – Это не байка! – возмущенно встрепенулся Родин. – Есть привидения, реально говорю. Мне адвокат говорил. Все менты, говорит, на ушах. Три привидения, говорит, три трупа… – Когда он тебе это говорил? – озадаченно спросил Юрец. – Ну, неделю назад… Да не только он говорил, все говорят. Ну там услышишь, там… – Мне сегодня говорили. Значит, вчера ночью четвертое было… – Да ну! – дернулся Бамбук. – А чего ты испугался? – Да ясно чего. Если вчера привидение, значит, сегодня ночью труп будет. – Где? – А этого никто не знает. Привидение однажды в камеру заскочило, ну на втором этаже, так оттуда жмура вынесли… – На втором этаже? – удрученно призадумался Юрец. – Вчера на третьем видели. – Значит, где-то у нас труп будет. – Бамбук, не гуди! – поморщился Родион. – Камер на нашем этаже до черта. Чего нам бояться? – Ну, может, и до черта… Ты это, больше не говори это слово, ладно? – Что, ладно? – Черта не надо накликивать! – Э-э, да, я смотрю, вы все под шухером, – с наигранной бравадой улыбнулся Юрец. И очень тихо добавил: – Придется вам таблетки от страха раздать. – От страха? – Ага, пилюли из желтого чемоданчика. Юрец сунул руку в карман, вытащил оттуда несколько карамелек. – А что здесь? – завороженно спросил Бамбук. – Адреналин. – Синтетический? Или эфедрин, схожий по действию? – Тихо, – покосившись в сторону блатных, призвал к осторожности Юрец. И шепотом сказал, обращаясь к парню: – Ты что, химик? – Ну, в какой-то степени, – загадочно улыбнулся тот. – Теоретик? – Больше практик. – Потреблял? – Ну, было… А ты не шутишь? – Разве с таким делом шутят? По конфетке – и никакого страха. – А вставит? – Чуть-чуть. Вадим понимал, о чем шел разговор. В хитрых конфетках заключен был легкий дурман. Наркотиками он не баловался, но иногда можно, тем более в тюрьме, где радуешься любой возможности хоть начуток оторваться от отупляющей действительности. – Только тихо, без трепа, – сказал Юрец. И раздал всем по конфетке. Обычные «раковые шейки» с необычной начинкой. Вадиму досталась конфета с надорванной оберткой. Ничего подозрительного он в том не увидел. Если что и могло удивить, так это сами обертки: конфеты положено передавать без них. Могло, но не удивило. Не всегда инспектора на досмотре зверствуют, заплатишь денежку, и сигареты в блоке передадут, и консервную жестянку с водкой… Привидений Вадим не очень боялся, но страшно было умереть. Он знал, что тюрьма – это самая чудовищная часть заговора против него. Он интуитивно догадывался, что должен повторить судьбу Егора Пермякова: заключение, изнасилование и смерть… Если, Пермяков, конечно, умер. Может, жив, падла, графа Монте-Кристо из себя изображает… А может, все-таки умер? Кто его знает, вдруг это его призрак бродит по тюрьме… Что, если он и убивает?.. Сначала Гоше отомстил, теперь его друг на очереди… От этих мыслей Вадим почувствовал мандраж, руки сами развернули обертку. Конфетка обладала горьковатым вкусом, зато после нее суеверные страхи отступили, в голове просветлело, легкая эйфория окрылила душу. Не было наркотического опьянения, не наступило забытье, но все равно приятно… Уже к отбою Вадим вернулся в обычное состояние, но разболелась голова. Это не помешало ему заметить, как после вечерней проверки, подталкивая Ревуна к дверному проему, надзиратель сунул ему в руку записку. Обычное дело, арестантская почта. Но после отбоя Вадима подняли. Точно так же, как в первую ночь своего пребывания в камере, он предстал перед воровским судом. Голова раскалывалась невыносимо, давление упало, сердце, казалось, вот-вот остановится от нехватки кислорода. – Убивать тебя будем, – остро посмотрел на него Ревун. – За что? – с трудом, немеющим языком спросил Коваль. – Малява пришла. Петух ты. На воле тебя в гей-клубе видели. – В Рубеже нет гей-клубов… Вадим не оправдывался, он всего лишь констатировал факт. Чувство безразличия охватило его сознание, спеленало по рукам. – Значит, в Москве видели, – злобно оскалился Вензель. – Вранье, – обливаясь потом, в полном бессилии сказал Вадим. – А это мы сейчас проверим, вранье это или нет. – Угрожающе поднялся со своего места Вензель. – Держите его! Со шконок резво вскочили Бамбук, Ашот и Родион. Совсем недавно они были Вадиму друзьями или близко к тому, а сейчас они готовы были разорвать его на части. И двигало ими не только подобострастие перед блатными, но и злость. Ведь по тюремным понятием они теперь сами становились изгоями, потому что ели с обвиняемым за одним столом. Вадим догадывался, что с ним собираются делать, но страха не было. Он уже точно знал, что жить ему осталось несколько мгновений… * * * Снова больница, снова знакомая палата, где Андрей оказался после реанимации, только соседей нет, все койки пустые. Из общей палата превратилась в отдельную. Несладко пришлось ему. После аварии он три дня провел в коме, еще неделю душа находилась в пространстве между жизнью и смертью. Вторая неделя, третья… Выжил, выкарабкался, но состояние тяжелое. Серьезный ушиб головного мозга, множественные переломы ребер. Вывих ноги не в счет. |