Онлайн книга «Хозяин города»
|
– Ну я не знаю. – Он ее приревновал, вывез Лаврика в лес и задушил. А потом задушил и Янцову. За измену… Слишком уж нелогично это – убить проститутку за измену. Но, может, Янцова уже завязала со своим ремеслом. Или Радилов был в этом уверен… Он думал, что любимая женщина бросила свое дурное занятие, а тут вдруг выяснилось, что она изменяет ему с Лавриком… Разве такого не могло быть? К тому же такая версия все объясняет. – В общем, есть основания считать, что Радилов убил и Лаврика, и его подругу… Но тебя, Полосов, не должно это волновать. Тебя должна волновать собственная судьба. Лаврика нет, подтвердить твои показания некому. К тому же экспертиза показала, что под ногтями у покойного Ивченко были фрагменты твоей кожи… На тренировке, говоришь, тебя поцарапали? – Это случайно вышло. Я просто рядом стоял, – простонал Полосов. – Лаврик его ударил, а этот за меня зацепился, когда падал… – Не знаю, не видел… В общем, есть два варианта. Первый – ты садишься на десять лет. Второй – мы переводим тебя в разряд свидетелей и выпускаем. Какой вариант лучше? – Второй! – Конечно, второй лучше. Но этот вариант ты должен заслужить. – Как? – Ты должен стать моим осведомителем. – Стукачом? – напрягся Полосов. – В общем, да. Не в твоем положении пугаться таких слов, – усмехнулся Богдан. – Ситуация сзади подпирает, да? – Не понял. – Я про ситуацию в камере. Накосячил ты там, да? – Ну-у… – Понятно, накосячил. Что, мыло с пола поднял? Или казенным полотенцем вытерся?.. Плохи твои дела, парень. Если ситуация сзади подопрет, Никой станешь… На вид Полосов не слабый парень – рослый, плечистый. Но черты лица у него гладкие, мягкие, да и кожа нежная, без единого прыщичка. И волосы на лице почти не растут. В определенных тюремных кругах такие ребята пользуются спросом. Может, потому и подвели парня под разводку. А может, уже и опустили… – Да нет, это вряд ли, – страдальчески скривился Полосов. – Почему? – Я им так просто не дамся! – Кому им? – Им! – Вижу, крепко ты влип… Давай так: ты становишься моим стукачом, а я тебя отсюда вытягиваю. Для начала тебя переведут в карцер, чтобы не доставали, а оттуда уже на волю… Ну рассказывай, что произошло с тобой в камере. Кто на тебя наезжает, что тебе предъявляют, кто больше всех тебя достает? В общем, расскажешь все… Договорились? – И что, я обратно в камеру не вернусь? – Если все расскажешь. – Расскажу… Я в камеру позавчера заехал… Нормально все было, место показали, никто не трогал. А потом подошел один; ты, говорит, новичок, накосячить можешь – и давай объяснять, что можно делать, что нельзя. Ну я слушал. Все нормально было. А потом он спросил, как у меня с женой? На свадьбе «горько», спрашивает, кричали? Я говорю, конечно, кричали. И что, спрашивает, в губы ее целовал? А я – ну да, целовал. А он, как ты мог ее целовать, если она… ну, в смысле, минет… Ну, в смысле, у других мужиков… – В морду дал? – Нет… – вжимая голову в плечи, покачал ею Никита. – Он там основной. Кричать начал, что я сам, у мужиков… ну, через жену… – Я все понял, развели тебя. Пидором объявили? – Сами они все пидоры! – вскинулся Полосов. – Но пока ничего не было, да? – Пока нет… Я сегодня все ночь не спал… Это какой-то кошмар! – схватился за голову парень. Богдан подождал, когда он успокоится, затем дал ему авторучку, лист бумаги и заставил написать клички всех, кто глумился над ним. Надо было втянуть его в болото секретного сотрудничества, чтобы он почувствовал свою причастность к большому племени маленьких стукачей. К тому же тюремным операм презент небольшой будет, им же интересно знать, что происходит у них за закрытыми дверями. Полосов закончил писать, пододвинул бумагу к Городовому, тот пробежался по ней равнодушными глазами и отложил в сторону. – А теперь расскажи мне, что за бригада у Радилова? – Бригада?! – Никита, ты меня не расстраивай. Сказал «а», давай и «б». Писать ничего не надо, просто расскажи, что за бригаду сколачивает Радилов? – Не бригада у него… Секция… – Платная? – В общем, да… Молодежь платит… И я первое время платил… – Ты уже не молодежь? – Мне уже двадцать. – Но ты же недавно занимаешься? Сколько там, полгода? – Ну да. – И уже в бригаде? – Лев Юрьевич меня выделил… – Значит, все-таки есть бригада? – Ну не совсем… – Ника!.. Ты хочешь быть Никой? – Ну да, бригада, – нервно сглотнув слюну, кивнул Полосов. – Боевая? – Да, боевая. – И с кем вы сражаетесь? – Ни с кем. – Никита, ты уже понял, что тюрьма суровая штука. И очень опасная. Ты же не хочешь туда возвращаться? – Ну мы пока ни с кем не воюем. – А с кем собираетесь воевать? – Не знаю… – Ника! – Радилов говорил, что братва в городе зверствует, людей обижает. Сказал, что людей надо защищать. – Как? – Братву эту вытеснять надо. – Как вытеснять? Куда? – Куда – не знаю. Драться надо, сказал Радилов. За свое место под солнцем биться. – Как драться? На кулаках? Так у братвы стволы есть. Вас же просто перестреляют, как сусликов… – Я точно не знаю… Так, слышал… Лаврик говорил… – замялся Полосов. – Что он говорил? – Вроде у нас есть стволы. – Где? Сколько? – Я не знаю… А может, и нет ничего. Лаврик такой, что и приврать может… Хотя пацаны тоже говорили. Пистолеты, говорили, есть, автоматы… Но я не видел. И где все это прячут, не знаю. – Но прячут? – Да, наверное… – Точно не знаешь, где их прячут? – Нет… Честное слово, не знаю! Я же недавно, мне как-то не очень еще доверяют. Если бы не Лаврик, я бы к Радилову не попал… Лаврику он доверял. Тот даже в деле был… – В каком деле? – Они на деньги кого-то развели. – Кого? – Терпилу какого-то. – А кого конкретно? – Не знаю. Знаю только, что на деньги хорошо поднялись… – Развод – понятие растяжимое. В тонком смысле – это хитрость. В широком – ограбление. Что Лаврик с этим терпилой сделал? |