Онлайн книга «Я - не бандит»
|
В Рябиновку Родион добрался к утру. Тяжело было идти, больно. Но он крепился, терпел. Во двор дома, где жила мать, попал через забор. Ничего, получилось. Вот и с собакой сладил. Хотя еще и не совсем. – Черныш! Черныш! – ласково позвал он. Протянул псу руку. Тот угрожающе зарычал. И даже гавкнул. Родион сделал движение к дому. И чуть не поплатился за это. Ротвейлер крепко вцепился зубами в штанину. Час от часу не легче… – Фу, Черныш, фу! – послышался голос Алексея Яковлевича. А вот и он сам. Стоит в дверях дома, в руках охотничье ружье. Собака отпустила Родиона, отступила. Из пасти вырывался тихий звериный рык. – Руки подними! – приказал Алексей Яковлевич. – Спиной ко мне!… – Яковлевич, это ж я… – воззвал к нему Родион. – Кто я?… Руки, говорю, подними… Спиной ко мне… – Ты что, не видишь, призрак я. Привидение! – Сейчас пальну из обоих стволов, и призраком станешь, и привидением… Родион, ты?! – Он самый… Тихо, мать разбудишь… – Ты откуда? – С того света. В рай за грехи не пустили, в ад тоже не попал – черти на переучет закрылись… Эй, ты только не думай, что я призрак. Смотри, не пальни ненароком… – Не пальну. – Алексей Яковлевич опустил стволы. Даже в темноте была видна бледность на его лице. Если лоб потрогать, наверняка рука мокрой от испарины станет. Непривычное это дело – лицом к лицу с покойником сталкиваться. Где-то у соседей закричал петух. – Вот видишь, петухи запели. А я не исчезаю… Живой я. Ну чего встал, Яковлевич? Иди к матушке. Подготовь ее. Скажи, что я слегка живой… Уже через пять минут Родион барахтался в объятиях матери. – А я знала, что ты не погиб, – говорила она. Знала она, догадывалась. Может быть. Но слезы радости все равно ручьями катятся по щекам. – Плохо мне, мама. На ногах еле держусь, отпусти… Мама его отпустила. А потом опустила. В горячую ванну. Вода была настолько грязная, что ее пришлось менять. Но этим занимался Алексей Яковлевич. У Родиона не было сил даже вытащить заглушку из ванны. Ранами занялась мама. Обработала и перевязала едва затянувшуюся пробоину на боку. С заживающей раной на ноге проблем было меньше. Но и с ней пришлось повозиться. – Врача бы тебе надо, – после охов и ахов сказала она. – Не надо. На мне как на собаке заживает. – Бедный ты мой. Сколько ж тебе пришлось вытерпеть. Бывает и хуже, подумал Родион. Хотя ему казалось, что сказал вслух. Чистый, распаренный, со стерильными бинтами на обработанных ранах, он утопал в тепле и уюте. Усталость и боль отступили. Хотелось спать. – Не по той дорожке ты пошел, сынок. Не по той… – причитала мама. – Сворачивать тебе надо, сынок. Сворачивать, пока не поздно… Поздно, засыпая, подумал Родион. Уже поздно… Он так и не понял, сам проснулся или его разбудили. Похоже, сам. – Здорово, шеф! Но почему рядом с ним сидит Колдун? Наверняка это он тряхнул его, чтобы вырвать из сна. – Откуда ты взялся? – спросил Родион. И слишком резво вскочил с дивана. Раненый бок пронзила острая боль. Чтобы стерпеть, пришлось стиснуть зубы. – Не надо резких движений. Я не враг, если ты вдруг на меня грешишь… – Как ты узнал, что я здесь? Родион предупредил домашних, чтобы никому не вздумали говорить о его «воскрешении». Ни Кире, ни Светке. Никому. – Твой отчим сказал, – как о чем-то само собой разумеющемся сообщил Колдун. Аккуратная прическа, свежее, чуть грубоватое лицо. В глазах непроницаемая завеса, за которой спрятаны его чувства. – Я же просил никому… – А он никому и не говорил. Только мне… Это называется правильная организация работы с людьми. Ты же сам дал мне карт-бланш на вербовку агентов везде, где только можно… – Значит, Алексей Яковлевич твой агент? – Скажем так, сочувствующий… Все, что касается тебя, он должен сообщать мне. – Значит, ты и меня под колпаком держал? – Ну, не под колпаком… – Под ненавязчивым таким контролем. – Это моя работа. – Хорошо работаешь. – Плохо… Шустрика вот прозевал. Обхитрил меня, гаденыш… У него на стороне спец по мокрым делам был. О нем никто не знал. Вот он его и использовал… – Использовал. Сухо это как-то звучит, протокольно… Да его уроды чуть решето из меня не сделали. Колька завалили… – Значит, Колька мы вместо тебя похоронили? – Его. – Это ты хорошо придумал. Все свое ему отдал, даже ключи от квартиры… – И зубы свои золотые… – Да знаю, читал заключение судмедэкспертов… Вы с Кольком зубы у одного стоматолога лечили, так? – Ну да, он мне своего знакомого зубодера подсуетил. – Ты и это учел, правильно… И то, что «умер», тоже правильно… – Знаю, Бешеного завалили. Спелого тоже… Или врут? – Да нет, – уныло вздохнул Колдун. – Не врут. Нет больше Толика. И Вадика тоже нет… Скоро на кладбище целая аллея из «братских» могил будет. Аллея бандитской славы… Ты бы, кстати, туда точно попал. Если бы не «помер»… – Кто? Кто пацанов наших мочит? – Слонцевские… – Как-то неуверенно ты говоришь. – Ну а кто еще может быть, кроме них? Толик их условия принять отказался. Вадик тоже… В городе «бригада» киллеров. Носом землю рыл, хотел дотянуться до них. Но не смог… – Надо смочь. – Ты думаешь, я могу?… Нет, не могу. Я теперь в этом городе никто. – Не понял. – Да все ты понял… Разговор был, кто вместо Спелого «общину» на себя возьмет. Так никто не хотел… Уже решили разъединяться. Чтобы каждый по себе. А тут Самбист. Я, говорит, мог бы взяться. Ну, братва согласилась… – Значит, все-таки Самбист. Пришло его время… – Он, родимый… Сейчас он у руля. Только я ему оказался не нужен. Иди, говорит, в пень. У него, мол, свой человек. – Не у него, а у Боксера… Боксер за Самбистом стоит. Не под Самбиста наши пацаны отошли, а под Боксера… Кончилась наша власть. Теперь бал будет править Боксер… – Очень может быть, – не стал спорить Колдун. – Это Боксер, гад, наших пацанов мочил. Тихой сапой землю рыл… А мы на слонцевских грешили. «Бригада» неуловимых киллеров из Москвы. Туфта все это. Была «бригада». Только не столичная, а наша, местная. Боксер ее создал. И зашифровал ее конкретно. |