Онлайн книга «Подвенечное платье цвета крови»
|
– О каких таких отношениях?! – возмущенно запротестовал он. – Нет и не было между нами никаких отношений! – С кем именно не было? – уточнила я. – С Лукошкиной или Овчаренко? – Ни с кем не было! Враки все это! – Что враки? Что вы встречались с Анной Ивановной? Петр Семенович, вы извините, но про это вся фабрика знает. Мне чуть ли не каждая женщина, с которой я беседовала, рассказывала про ваш роман. И чего вы, собственно, стесняетесь? Вы, насколько мне известно, человек разведенный и… – Ну и что, что разведенный? У меня, может, жена была дура и несознательная?! – В каком смысле несознательная? – В таком! Я, может, на работе допоздна торчал, налаживал оборудование и все такое… А она, дура ревнивая, думала, что я тут шашни с девками да бабами разводил, в свою каморку их таскал. Я, конечно, извиняюсь, мадам, но вот как с такой идиоткой можно жить? Ежели ревнует чуть ли не к каждой юбке!.. – Да, так жить сложно, – согласилась я. – А вы, значит, никого к себе в каморку не водили? – Я?! – Возмущению Петюни не было предела. – Да ты понимаешь, красивая, что ты такое говоришь?! От возмущения Огурцов вдруг резко перешел со мной на «ты». – Вы извините, Петр Семенович, но все на фабрике говорят… – Говорят! – передразнил меня наладчик. – Мало ли что говорят! Бабье – оно и есть бабье! Оно всегда языком мело, как… того… самого… в том самом месте… Я, конечно, извиняюсь, мадам… – А то, что вас неоднократно видели с Анной Ивановной? – Дак мы ж по работе!.. Дела у нас и все такое… Вот ежели кто машинку сломает… Та же Пашуткина… – Я имею в виду, после работы. – Что, и после видели, заразы?.. Ну, можа, и видели, что с того? Я – человек свободный, она тоже разведенная. Могут два свободных человека встретиться вечером и поговорить по душам? Я имею в виду, о работе… – По душам? Разумеется, могут! – поддержала я Петюню. – Тем более о работе. – Ну вот! – обрадовался он. – Мы и говорили. – У нее дома? – Почему это у нее? – удивился Огурцов. – Так, говорят, вас супруга выгнала. Вы квартиру снимаете? – Вот народ, а! Ну, снимаю, и что с того? – А у Анны Ивановны квартира как раз в наличии. Отсюда я делаю вывод, что вы частенько заглядывали к ней и не только на огонек. Или я не права? – Ну, можа, и заглядывал. Поговорить по душам… – Понятно. А с Аллой Овчаренко тоже говорили по душам? Она-то тоже незамужняя? – С Алкой? Да я уж и не помню… – замялся наладчик. – Да, разве всех их упомнишь! – с сарказмом в голосе сказала я. – Ага… То есть это… Нет, с Алкой я того… в смысле, ничего не было! – А вы, Петр Семенович, случайно не в курсе, что ваша Алла – богатая наследница: квартирка ей светит, насколько я знаю. – Эт чёй-то она моя?! – Не ваша лично, я имею в виду – ваша, фабричная. – А-а… Нет, насчет бабушкиной квартиры я не в курсе. – А кто сказал про бабушкину квартиру? Огурцов понял, что ляпнул не то, смутился, замялся, начал что-то лепетать в свое оправдание. – Может, вы мне все-таки скажете правду? Петр Семенович, поверьте, вам станет легче. Я же вижу: вы такой груз в душе носите!.. – Ага! Я вам – правду, а вы меня – в кутузку?.. – Я? Кого я могу отправить, как вы говорите, в кутузку? Я ведь не мент. Огурцов растерялся: – Как не мент? А Нюрка сказала… – Анна Ивановна что-то перепутала. Я – частный сыщик, и посадить вас я не могу. Даже задержать, – добавила я на всякий случай. – А, так вон оно как! Фу ты, черт! А я-то думал!.. Эх, Нюрка, дурья башка! Нет, ну баба – она и есть баба! Я, конечно, извиняюсь, мадам… – Так, значит, отношения у вас все-таки были? Я имею в виду Аллу. Раз вы знаете про бабушкину квартиру… Да чего там, Петр, колитесь! Все равно раскопаю… – Ну, были, и что с того? Она, ежели хотите знать, сама на меня вешаться начала. – А вы, как истинный джентльмен, разумеется, не смогли отказать даме? – Да, не смог! Огурцов отвернулся к окну и начал – то ли от волнения, то ли вспомнив о пропавшей возлюбленной – грызть ногти. Мне стало противно: его руки были довольно грязными. – А Анна Ивановна, узнав, что вы ей предательски изменили… – начала было я, но Петюня меня перебил: – Ну, устроила она мне «разбор полетов», и что с того? Она ж ревнивая, дура такая! Бабья башка – пустая!.. Я, конечно, извиняюсь… – Так вы поругались с Анной Ивановной – и все? – А что еще-то надо? Ну да, полаялись, так, немного… А ты, красивая, что хотела, чтобы она мне всю рожу расцарапала, как моя бывшая? Э, не, хватит с меня и «гав-гав»! – А потом ваша пассия пошла разбираться еще и с Аллой? – Кто пошел? – Пассия. – А это еще кто? Мы сейчас только про Нюрку и Алку говорим. Ты давай никого мне больше не приплетай! Я что тут, по-твоему, гарем организовал? – Не знаю, вам виднее. А пассией я назвала Ню… извините, Анну Ивановну. Вы же сами, Петр, сознались, что у вас с ней были отношения. – Ну так отношения, а не па… Как ты там сказала? – Да не важно. Итак, подведем некоторые итоги. Значит, у вас с Анной Ивановной был своего рода служебный роман, потом в дело каким-то образом вмешалась Алла, после чего девушка таинственным образом исчезла. Так? – Нет, не так. Алка никуда не вмешивалась. – Вы сами говорили, что она на вас вешалась. И с чего бы тогда вас приревновала к ней Лукошкина? Петюня почесал в затылке. – Нехорошо получается, Петр Семенович, возможно, из-за вас пострадала девушка… – Да ничего ей Нюрка не сделала! Зуб даю… – Да ладно вам! Такая бойкая женщина да чтобы не отстояла своего мужчину?! Спасовала, так сказать, перед соперницей?.. – Она, конечно, за меня готова любому глотку перегрызть, – не без гордости в голосе согласился Петюня, – но с Алкой – это же другой вариант! – Какой другой? Вы считаете, что именно Аллу Лукошкина не решилась бы тронуть? – Ох, – вздохнул Огурцов, – как вам объяснить-то? Понимаете, Алла, она была страшнее атомной войны. – Что вы говорите?! – Ну да… Видели бы вы ее! А Нюрка ее жалела, она сама мне говорила. Говорит, мол, вот обидел бог так обидел! Это же ходячий фильм ужасов! Кто такую Буратину в жены возьмет?! Разве что совсем уж слепой на оба глаза… Я, конечно, извиняюсь, мадам… |