Книга Зверь, который во мне живет, страница 19 – Роберт Крайс

— Нет. Насколько мне известно, у Эллен нет близких родственников. Она единственный ребенок в семье. Кажется, в Канзасе у нее осталась тетка, а родители точно умерли. Что случилось?

— Вы можете встретиться со мной у нее дома через двадцать минут?

Наступило долгое молчание. Затем вопрос повторился.

— Что случилось?

Я рассказал ей, что случилось. Мне пришлось один раз остановиться, потому что она заплакала. Потом я сказал:

— Уже еду.

И повесил трубку.

Я несколько секунд простоял, не снимая руку с телефона: глубоко вдыхал через нос и выдыхал через рот. Почувствовав, что меня отпустило, а мышцы расслабились, я подошел к пареньку, сидящему на скамейке, извинился и положил рядом с ним четвертак.

Мне предстоял чертовски трудный день.

Без двадцати три я подъехал к дому Эллен Лэнг и остановился за «мустангом» Джанет Саймон. «Субару» Эллен не было. Я подошел к входной двери и постучал. Мимо по улице проезжали машины, за рулем сидели мамаши, которые забрали детей из школ или везли на тренировки по футболу. Самое подходящее время. Но это значило, что скоро вернется и Эллен Лэнг с дочерьми. Она увидит «корвет» и «мустанг» и сразу занервничает.

Я еще раз постучал. Джанет Саймон открыла. Волосы были зачесаны на затылок, а где-то на макушке, как украшение, лежали большие пурпурные очки от солнца. Все женщины в Энсино носят такие же большие пурпурные очки от солнца. Это de rigueur. [13] Она держала в руках высокий стакан, наполненный янтарного цвета жидкостью. В ней плавали кубики льда, которого, пожалуй, было даже больше, чем самой жидкости.

— Ну-ну, — сказала она. — Частный детектив.

Было ясно, что это у нее не первая порция выпивки.

Я осмотрелся. Эллен Лэнг, дожидаясь возвращения Морта, навела в доме безупречный порядок. Все стояло на своих местах и сияло чистотой. Ей пришлось приложить для этого невероятные усилия.

Джанет вместе со своим стаканом плюхнулась на диван. В пепельнице на столике перед ней лежало четыре окурка.

— Вы знаете, когда она вернется домой? — спросил я.

Джанет достала из пачки очередную сигарету, закурила и выдохнула настоящую грозовую тучу густого дыма. Может быть, она меня не слышала. Или я, сам того не подозревая, вдруг заговорил по-русски, и это ее смутило.

— Через какое-то время. А что, это имеет значение? — Она сделала глоток из стакана.

— Сколько вы уже приняли?

— Не хамите. Это всего лишь второй. Могу предложить и вам.

— Пожалуй, воздержусь. Думаю, человек, который скажет Эллен, что ее муж умер, должен говорить внятно.

Она посмотрела на меня поверх стакана и сделала очередную затяжку.

— Я ужасно расстроена. Мне очень тяжело, — сказала она.

— Угу. Вы же так любили Морта.

— Сукин сын.

Я тут же почувствовал, как мышцы шеи свело и они превратились в струны боли. В голове мгновенно запульсировало. Я сходил на кухню, наполнил стакан льдом, затем долил воды. Осушив стакан, я вернулся в гостиную. Глаза у Эллен были красные.

— Извините, что я это сказал. Я и раньше подобное себе позволял, зная, чем это закончится, зная, что внутри все так и сожмется от напряжения. Одна моя половина хочет умчаться в Ланкастер, чтобы попытаться хоть что-нибудь узнать про мальчика, но я должен сначала закончить все дела здесь. Другая половина — в ярости, потому что меня вызвали копы и придурок по имени Байше, который считает себя очень крутым, устроил мне выволочку. Он оттянулся, а мне было не до смеха, поэтому я чувствую себя препаршиво. Я не должен был отыгрываться на вас.

Она меня внимательно выслушала, а потом тихо сказала:

— Забрав девочек из школы, она всегда заезжает в два-три места. Они вполне могли зайти в «Баскин Роббинс».

— О'кей.

Я уселся в большое кресло напротив дивана, Джанет Саймон продолжала на меня смотреть, потом поднесла сигарету ко рту, глубоко затянулась, выдохнула и снова затянулась. Я встал и открыл входную дверь, чтобы немного проветрить комнату.

— Я вам не нравлюсь, так ведь? — проговорила она.

— По-моему, вы шикарная женщина.

— Но вы уверены, что я неправильно обращаюсь с Эллен. Слишком жестко.

Я промолчал. Со своего места через большое окно я видел улицу и подъезд к дому. И Джанет Саймон на фоне окна.

— А что вы про нас знаете, черт вас подери? — сказала она, осушила свой стакан и ушла в столовую.

Я услышал звон стекла, потом она вернулась и встала у камина, глядя в окно.

— Она ваша подруга, но вы не питаете к ней ни капли уважения, — сказал я. — Вы обращаетесь с ней так, словно она умственно отсталая и вам за нее стыдно, как будто у вас есть образец, которому должна соответствовать современная женщина, а она в него не вписывается. И поэтому вы ее постоянно унижаете. Может быть, вам кажется, что, если вы ее достаточно унизите, у нее появятся новые желания и она станет отвечать вашей модели.

— Боже мой! Кажется, вы меня раскусили.

— Я читаю «Космо», когда сижу в засаде.

Она сделала большой глоток, поставила стакан на каминную полку, скрестила на груди руки и, прислонившись к стене, уставилась на меня.

— Дерьмо собачье.

Я пожал плечами.

— Мы дружим с Эллен с тех самых пор, как наши дети ходили в детский сад. Она плачет у меня на плече. Я обнимаю ее и утешаю, когда с ней, едва началось утро, случается истерика. Я единственная, черт подери, подруга, которая у нее есть. — Еще одна затяжка и продолжительный глоток. — Вы не видели мешки у нее под глазами после бессонных ночей и не слышали тех ужасов, что она мне рассказывала.

— А вы все это видели и слышали. Я вами просто восхищен.

— Да ну вас.

— Проблема в том, что вы слишком сильно подталкиваете ее в спину. Эллен должна двигаться вперед по жизни со своей собственной скоростью, а не с вашей. Я говорю не о цели. Тут я полностью с вами согласен. Меня беспокоит выбранный вами путь. Ваш метод. Мне кажется, стараясь сделать Эллен сильной, вы делаете ее только слабее.

Она приподняла бровь.

— Господи боже мой! Какие мы нежные, какие чувствительные!

— Не забудьте еще про то, что я храбр и хорош собой.

Она обхватила себя руками, словно вдруг замерзла. Ну совсем как Эллен Лэнг вчера.

— Может быть, вы слишком близки, — сказал я. — Может быть, вы так близки и причиняете ей такую сильную боль, потому что вы знаете, как на нее отреагировали бы вы. Но Эллен вовсе не обязательно реагировать так же. Вы — не она.