
Онлайн книга «Завтрак с полонием»
Он снова помолчал и продолжил совсем другим тоном, деловым и суховатым: — Мне нужен незасвеченный человек. Не связанный ни с одной из спецслужб. Но при этом достаточно профессиональный и, самое главное, надежный. Дело в том, что в сложившейся ситуации я совершенно никому не могу верить… — Но почему я? — проговорил Павел. — Ведь вы знаете, что меня списали… отправили в отставку… вы знаете, что я едва избежал серьезного обвинения… — Я все знаю. — Президент снова сделал рукой предостерегающий жест. — Я помню вас по Петербургу… вы были честным, порядочным человеком, а в этом отношении люди не меняются. — Я изменился, — с горькой усмешкой ответил Павел. — Вся моя честность осталась в прошлом… она кончилась восемь лет назад. Точно так же, как и весь мой профессионализм. Нет, я не тот человек, который вам нужен. Я обычный таксист, точнее — ночной извозчик, мелкий бомбила, как сейчас говорят. — Позвольте мне самому судить! — прервал его президент. — И выслушайте меня до конца… — Как я могу не выслушать вас! — усмехнулся Павел. — Вы как-никак президент! — Так вот… — Президент наклонился к Павлу через стол, несколько секунд исподлобья смотрел на него, словно пытаясь прочесть его мысли, наконец бросил на стол несколько фотографий: — Вы знаете этого человека? Павел вгляделся в больное, изможденное лицо, обтянутое желтой пергаментной кожей. — Я знаю, кто это, — ответил он, перекладывая снимки. — Сейчас это знает каждый. Для этого достаточно хотя бы изредка включать телевизор или развернуть любую газету. Бывший офицер ФСБ Алексей Литовченко, перебежчик… лично я его не знал. — И это хорошо, — кивнул президент. — Иначе у вас были бы точки пересечения. Вас могли бы вычислить. А так — вы никому не известный человек, темная лошадка, ни с кем не связаны. У вас нет никаких засвеченных контактов. Поэтому вы можете отправиться в Лондон и выяснить, кто стоит за его смертью… — Вы же человек из Комитета! — удивленно проговорил Павел. — Вы прекрасно знаете, что раз попав в списки Управления кадров, я там буду числиться до самой смерти! Так что вычислить меня не представляет никакого труда! — Говорю вам — не перебивайте! Все-таки у меня есть кое-какие возможности. — Президент усмехнулся. — Вы больше не числитесь в кадровых списках. Вас оттуда вычистили. Так что теперь вы — человек-невидимка, человек без прошлого… — Без прошлого? — повторил Павел как эхо. — Нет, Владимир Владимирович! Я никуда не могу деваться от своего прошлого! И то, что вы вычистили меня из списков Управления кадров, ничего не меняет. Я не перестану каждую ночь видеть один и тот же сон! Не перестану снова и снова переживать то, что случилось восемь лет назад! Извините, но даже вы не властны над прошлым! Он резко выдохнул, закрыл лицо руками и продолжил тихим, дрожащим голосом: — Именно поэтому я работаю по ночам. Все равно мне не удается заснуть, пока не вымотаюсь до последнего предела. И даже тогда… стоит мне закрыть глаза, как я снова и снова вижу лестницу, и залитый кровью коридор, и то, что я застал в своей квартире восемь лет назад… Прошло восемь лет, но он помнил все так, как будто это случилось только вчера. Тогда он работал в Управлении охраны УФСБ Петербурга, отвечал за безопасность нескольких политиков федерального уровня, находившихся на их территории. В частности, за безопасность известной женщины-политика, депутата Государственной думы. В тот день ничто не предвещало трагедии. Жена проводила его до лифта, поправила шарф, коснулась щеки легким прощальным поцелуем. Павел был счастлив. Накануне она встретила его с работы загадочная, словно светящаяся изнутри. — Ты была у врача? — Павел склонился над ней, бережно взял ее лицо в ладони, вгляделся в него. — Угу! — Она смешно, по-детски наморщила лоб, опустила веки. — Шесть недель! Павел обнял ее и закружил по квартире… — Осторожнее! — завизжала она. — Поставь меня на место! Разве можно так обращаться с беременной женщиной! Если бы он тогда знал… если бы знал! В одиннадцать часов его подопечная, женщина-политик, должна была встретиться с адвокатом, который вел в то время громкий процесс, замешанный на больших деньгах и большой политике. Встреча была назначена в офисе адвоката на набережной Екатерининского канала. Павел заранее проверил подходы к офису, отметил опасные точки — подворотню, проходной двор, выходящий на Малую Конюшенную. Подворотню поручил Вале Елисееву, двор решил перекрыть сам. Ждал в машине прибытия объекта, привычно просчитывая возможные варианты событий. И когда ему сообщили по переговорнику, что объект на подходе, резко, тревожно зазвонил мобильник. На дисплее аппарата высветился номер жены. Привычно просканировав взглядом набережную, Павел поднес телефон к уху. С этого момента закончилась его жизнь, и начался кошмар, непередаваемый и непереносимый. В трубке раздался голос Лены. Но в этом голосе не было и намека на утренние счастливые интонации, голос жены дрожал от ужаса: — Павлик, скорее… спаси меня! Скорее… — Что, что случилось? — выкрикнул он, теряя рассудок от страха. — Скорее… спаси меня… они меня убьют! Весь его профессионализм как ветром сдуло. Голова, холодная и расчетливая, когда нужно было просчитать операцию, обезопасить подходы к объекту, расставить надежных людей в наиболее опасных точках, — эта голова начисто отказала. Он знал только одно: Лена в опасности. И не только Лена, но и их ребенок… их ребенок, которому еще только предстояло появиться на свет. Павел затравленно огляделся по сторонам, вывернул руль… — Эй, шеф, ты куда? — раздался в переговорнике голос Елисеева. — Какие будут указания? — Валя, прикрой оба направления! — выпалил Павел. — У меня форс-мажор… потом объясню… — Ты с ума сошел! — Елисеев был просто поражен. — Объект уже на подходе! Оттуда, где я стою, не просматривается подход со стороны проходного двора… И тут в переговорнике раздался голос старого друга Алексея Самойлова: — Павлик, что у тебя случилось? — Алеха, с Ленкой беда! — выпалил Павел, выезжая на Невский. — Она просила о помощи… — Я совсем близко. — В голосе Самойлова звучала тревога. — Если нужно, через пару минут подъеду… — Прикрой меня, будь человеком! — Ладно, не беспокойся. — Голос Самойлова становился глуше, переговорник работал на пределе досягаемости. — Не беспокойся, я беру все на себя… |