Книга Солнечная буря, страница 41 – Оса Ларссон

«Наверное, мне нужно поплакать, — думает она. — Я должна быть как Рахиль: глас в Раме слышен, плач и рыдание и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет. Но я ничего не чувствую. Словно внутри у меня белая шуршащая бумага. В нашей семье больна я. Никогда не думала, что это так. Но больна именно я».

Она вставляет ключи в зажигание. Но и теперь слезы не приходят.

Санна Страндгорд стоит в своей камере, прижавшись лбом к холодной решетке, которой забрано окно, и смотрит вниз на тропинку, идущую между зелеными фасадами домов по Кондуктёрсгатан. Под конусом света, падающего от уличного фонаря, стоит в снегу Виктор. Он совершенно голый, не считая огромных серых голубиных крыльев, которые прижал к телу, чтобы хоть немного прикрыться. Снежинки падают на него, словно звездный дождь, мерцают в свете фонаря, но не тают, касаясь его обнаженной кожи. Он поднимает глаза и смотрит на Санну.

— Я не могу простить тебя, — шепчет она и рисует пальцем на стекле. — Но прощение — чудо, которое происходит в нашем сердце. Так что если ты прощаешь меня, то, может быть…

Она закрывает глаза и видит Ребекку. Руки Ребекки по локоть в крови. Она вытягивает руки, держа их, как щит, над головами Сары и Ловы.

— Мне очень жаль, Ребекка, — думает Санна. — Но это выпало совершить тебе.

Когда часы на городской ратуше бьют пять, Кристина Страндгорд вынимает ключи из зажигания и выходит из машины. Снимает коврики с ворот гаража. Отрывает от двери скотч, комкает его и кладет в карман халата. Затем поднимается в кухню и начинает месить тесто для хлеба. Добавляет в муку льняное семя — у Улофа склонность к запорам.

* * *

19 февраля, среда

Ранним утром в доме Анны-Марии Меллы зазвонил телефон.

— Не снимай, — проворчал Роберт.

Но рука Анны-Марии по многолетней привычке потянулась и подняла трубку.

Звонил Свен-Эрик Стольнакке.

— Это я, — коротко сказал он. — Ты как будто запыхалась.

— Я только что поднялась по лестнице.

— Ты выглядывала на улицу? Ночью выпала куча снега.

— Угу.

— Пришел ответ из Линчёпинга. На ноже — никаких отпечатков пальцев. Его вымыли и вытерли, но это и есть орудие убийства. На острие у самой рукоятки обнаружены следы крови Виктора Страндгорда. И в раковине на кухне у Санны Страндгорд также обнаружены следы его крови.

Анна-Мария задумчиво прищелкнула языком.

— Фон Пост вне себя. Само собой, ему позарез нужно было, чтобы мы нашли улики. Он позвонил мне сегодня в половине шестого и стал долдонить насчет мотива — и что мы должны найти тот твердый предмет, которым парня стукнули по затылку.

— Хм, в этом он прав, — ответила Анна-Мария.

— Ты веришь, что это сделала она?

— С трудом могу себе представить. Но я ведь не психолог.

— Во всяком случае, он намеревается снова на нее приналечь.

Анна-Мария раздраженно втянула ноздрями воздух.

— В каком смысле — приналечь?

— Не знаю. Ясное дело, он собирается снова ее допрашивать. И говорил о том, чтобы перевести ее в Лулео, когда будет решен вопрос об аресте.

— Тьфу, проклятье! — воскликнула Анна-Мария. — Как он не понимает, что нет никакого смысла ее запугивать. Нужно бы пригласить специалиста, который смог бы с ней поговорить. Кстати, с Санной я бы побеседовала сама. Сидеть и слушать, как ее допрашивает прокурор, — бесполезная трата времени.

— Полегче, полегче, — проговорил Свен-Эрик. — Только не начинай допрашивать ее у него за спиной, а то вся наша жизнь превратится в ад кромешный.

— Я найду какую-нибудь причину повидаться с ней. Лучше я перейду границы, чем это сделаешь ты.

— Когда ты приедешь? Тебе тут, кстати, пришло не меньше тонны факсов из Линчёпинга. Девочки из канцелярии бегают как ошпаренные. Спрашивают, заносить ли это в книгу учета, и к тому же сердятся, что факс все утро был полностью заблокирован.

— Это копии из Библии Виктора. Скажи им, что это заносить в книгу учета не надо.

— Так когда ты приедешь? — снова спросил Свен-Эрик.

— Через некоторое время, — уклончиво ответила Анна-Мария. — Роберт должен сначала расчистить машину и все такое.

— Да-да, — сказал Свен-Эрик. — Ну, увидимся.

И положил трубку.

— Так на чем мы остановились? — усмехнулась Анна-Мария и посмотрела сверху вниз на Роберта.

— Вот на чем, — ответил Роберт со смехом в голосе.

Он лежал под ней на спине, совершенно голый, и его руки плавно скользнули по ее огромному животу к груди.

— Вот на этом мы и остановились, — проговорил он, проводя пальцами вокруг коричневых сосков. — Именно на этом.

* * *

Ребекка Мартинссон стояла во дворе перед домом своей бабушки и пыталась при помощи швабры счистить снег с машины. За ночь его намело целую гору, так что предстояло изрядно потрудиться, чтобы откопать «ауди». Голова под шапкой вспотела. Было по-прежнему темно, и снег продолжал сыпаться. Заснеженная дорога и нулевая видимость. Сегодня добираться до города будет невесело, если ей вообще удастся выехать со двора. Сара и Лова сидели на подоконнике в кухне и наблюдали за ней через окно. Не имело смысла выпускать девочек на улицу, чтобы их засыпало снегом, или оставлять мерзнуть в машине. Чаппи забежала за угол дома и пропала из виду. Зазвонил мобильник, Ребекка вставила в ухо гарнитуру и нетерпеливо ответила:

— Ребекка.

Это была Мария Тоб.

— Привет! — сказала она весело. — Ага, ты все же отвечаешь на телефон. Я настроилась разговаривать с твоим ящиком голосовой почты.

— Я только что звонила соседу и просила его прийти помочь откопать машину, — пропыхтела Ребекка. — Детям надо в садик и в школу, а за ночь намело невероятное количество снега. Мне не выехать со двора.

— «Детям надо в садик», — передразнила Мария Тоб. — Я не ошиблась номером? Это точно Ребекка Мартинссон? Ты разговариваешь, как многодетная мамаша со стажем.

Ребекка рассмеялась. Из-за угла появились Чаппи и Белла, мчащиеся во весь опор, снег вокруг них разлетался во все стороны. В глубоком снегу Чаппи с ее короткими ногами становилась совсем неуклюжей. Должно быть, приближается Сиввинг.

— Я разыскала данные про ту общину, которой ты интересовалась, — продолжала Мария. — И мне пришлось пообещать Юхану Дальстрёму, что в знак благодарности я приглашу его на ужин в ресторан. Так что теперь ты должна вывести меня в бар. Мне полезно сходить, например, в «Стюрехоф» — себя показать.

— Отличная сделка, — сказала Ребекка, запыхавшись, одновременно водя шваброй по капоту машины. — Сначала твой Юхан убеждает тебя пойти с ним на ужин, а затем я веду тебя в бар, чтобы ты могла встряхнуться и показать свои ножки.