Онлайн книга «Имею право сходить налево»
|
– Нет, ну… – начал Гриша и тут же услышал в ответ: «Мальчики, это даже не подлежит обсуждению». – А почему от вас так бензином пахнет, мальчики? – Гриша зажигалку заправлял. В общем, они согласны с нами дружить. Прямо сейчас взять шампанского, фруктов и поехать в гостиницу дружить. В «Рекорд» не стоит. Там номера в течение дня не убираются, постельное белье не меняется. В номерах вонь. Карточками не расплатиться, система сдачи-выдачи ключей убогая. Завтрак – никакой, и то в «бильярдной». Лучше – «Миет». – Минет? – свирепо переспрашивает Гриша. – Какой у тебя друг стремительный, – говорит мне брюнетка. – Так мы будем дружить, мальчики? Интересно, кому больше сейчас хочется: нам приятелей из РОВД забрать или им дружить? – Мальчики, решайте. В цугундер мы не поедем по-любому, – подталкивает нас к правильному решению блондинка. Между прочим, именно «цугундер» они и предлагают, потому что, если мне не изменяет память и сносное владение немецким, zu hundert не что иное, как «палочные удары». Дружить… Кто бы объяснил мне, что это такое – дружба между мужчиной и женщиной. Как это выглядит в принципе? В общих чертах? Я часто слышу об этой коллизии, но никак не могу растолковать себе ее смысл. И вот ведь какое дело. Она о нем говорит: «Это мой друг», а он никогда не скажет: «Это моя подруга». Обязательно тоже: «Это мой друг». Потому что «подруга» – это все понятно. Подруга другом никогда не станет. Подруга – это объект траха. А понятие «друг» у нас, у сексуальных большинств, – товарищ, который в беде не бросит, с которым можно о хоккее поговорить или в сауну без опаски сходить. А каково идти в сауну с подругой? Охранник на пороге тут же руки расставит: «У нас со своим нельзя!» А друга трахать как бы нехорошо. Поэтому она – друг. Так шифруется страшная правда о межполовой дружбе. Я вот, к примеру, никогда бы не смог с женщиной дружить. Непременно предал бы уже к вечеру, и она мне, предателю, говорила бы, пытаясь изобразить недоумение: «Ну, ты что… мы же друзья… нам нельзя… да-да, вот так…» – В «Миет» так в «Миет», – соглашаюсь я. – Там мило, спокойно, – поощряет меня блондинка. Мне сейчас нужно как следует разозлиться. В этом состоянии я способен на любую гадость. Если разобраться, я уже зол. Мне нельзя предлагать секс в обмен на свободу друзей. Но нужно добавить. Гриша смотрит на меня стеклянным взглядом. Бьюсь об заклад, он сейчас решает, кто более безнравственен – я или девочки. До «Миета» мы доехали за пять минут. В этом городе в любое место доезжаешь за пять минут. А если бы таксисты ездили не вокруг Зеленограда, а по прямой, время проезда сократилось бы вполовину. Выходим у гостиницы с шампанским и фруктами. Как пожелали леди: две бутылки, апельсины, ананас. Номер, разумеется, «люкс». Двухкомнатный. Какая прелесть. Паспорта, бланки, ключ… – Я вас догоню, – говорю я Грише с солнечной улыбкой. – Позвоню только, – и вынимаю трубку для вящей убедительности. Главное, чтобы они не успели раздеть Гришу до моего прибытия. В бессознательном состоянии они мне не нужны. – Скажите, – говорю я портье, загадочно протягивая ему купюру в десять баксов, – здесь есть где-нибудь милиционер поблизости? – Есть, – не менее загадочно отвечает он, пряча десятку в карман. Хороший ответ. Я достаю еще одну десятку. – И как мне его увидеть? – интересуюсь. – С торца здания опорный пункт общественного порядка, – говорит он, глядя на клапан кармана моего пиджака. Я снова вытягиваю десятку. – Я могу поручить вам ответственное дело? – Мой шепот должен внушить этому смышленому малому, что мой случай как раз из тех, которые не требуют подробного описания в протоколе. – Разумеется, – отвечает он, понимая меня именно так, как мне хочется. В номере меня ждет праздник. Девочки мелко пританцовывают, держа бокалы, и в другой день я обязательно соблазнился бы этой картиной. Играют с волосами. Попки: туда-сюда, туда-сюда. Нет, я никогда не женюсь… В танцах я не участвую. Как и Гриша. У меня болит спина, ему тоже кое-что мешает. Через полчаса, касаясь блондинки обнаженным торсом, я начинаю гнать какую-то пургу. О сакуре, стоимости песни гондольера в евро, ценах на бензин, и она смотрит на меня взглядом, полным недоумения. Вот она, совершенно обнаженная: пахнет головокружительно, дрожит от нетерпения, как борзая перед гонкой за зайцем. Но вместо того, чтобы уже в четвертый раз подряд переживать оргазм, ей приходится слушать какую-то околесицу. – Ты когда-нибудь видела, как солнце тонет в Иссык-Куле? – Нет… – признается она, вибрируя голосом и пытаясь намотать волосы на моей груди на пальчик. – Так ты не была в Киргизии? – Нет… – Так я тебе сейчас расскажу… – Ты не педик, Славик? – спрашивает она, когда я рассказал о Чолпон-Ате почти все, что знал. На пороге появляется брюнетка. «Ну, как тут, у вас? – читаю я в ее глазах. – И у меня хреново». Ну, еще бы. Надеюсь, ей так и не удастся стянуть с него брюки. Если Гриша достанет перемотанный бинтом до размеров чертежного тубуса свой любвеобильный орган, она вылетит в окно вместе со стеклопакетом. – Слава, мы будем трахаться или ты напоешь мне гимн Киргизии? Ответить я не успел. Раздался грохот открываемой двери и вслед за ним – оглушительный визг брюнетки. – Что там?.. – побледнела моя благодарная слушательница. – Всем оставаться на местах! – слышу я требовательный голос. – Кто это?! – кричит она. – Ты спрашиваешь? – изумляюсь я. – А кто предложил ехать в «Миет»? «Там мило, спокойно!» В комнату врывается младший лейтенант милиции. В руках он держит видеокамеру и снимает нас с блондинкой почти в упор. – Что за хрень?! – орет она, пытаясь разыскать простыню, чтобы укрыться. Но у нее не получается. Простыня с моей стороны, на полу. Теперь либо через меня перебираться со всеми вытекающими отсюда последствиями, либо принимать позу эмбриона, что также не укладывается в образ мироносицы. – Проститутки в номере, – докладывает кто-то из комнаты, где лежит седой Гриша. – Да! Неделю пасли, но наконец выстрелило! – Мы не проститутки! – кричит брюнетка. Я слышу шлепанье босых ног по ламинату: идет сбор вещей. – Да, прямо под клиентами! – доклад и шлепанье происходят одновременно, но вне связи между друг другом. – Мы не проститутки! – придя в себя, блондинка решает присоединиться к ноте протеста. – А кто вы? – спрашивает младший лейтенант, шаря рукой в ее сумочке и не сводя с нее глаз. |