Онлайн книга «Перстень Иуды»
|
– Тогда загадайте желание, и оно непременно сбудется! Я пью за вас! За вашу красоту! Мужчина старался быть галантным, но за внешним лоском внимательный наблюдатель сразу бы заметил природную угловатость как в движениях, так и в обхождении, выдающую отсутствие воспитания и того внутреннего лоска, который неизменно присущ интеллигенту, с молоком матери впитавшему хорошие манеры. Метрдотель, отдавший пятнадцать лет ресторанному делу, безошибочно отмечал, что щедрый посетитель – из «новых господ», а потому ему далеко до «старых», которые пили утренний чай из чашек с фамильными гербами, учились в гимназиях, университетах, кадетских корпусах или юнкерских училищах… Например, столовыми приборами он пользовался чуть лучше казачьего есаула, а черный камень перстня входил в вопиющее противоречие в белыми бриллиантами галстучной заколки и запонок. Но времена меняются, меняются критерии оценки посетителей, а потому свои наблюдения метрдотель держал при себе и выказывал гостю максимальное внимание и уважение. Кавалер подал знак официанту, и тот опять налил коньяк в обе рюмки. – Я, знаете ли, Танечка, окончил реальное училище, потом поступил в университет. Но тут революция, вся эта пертурбация… Нужно было как-то выживать. Пришлось заняться коммерцией. Так что перед вами неуч… Молодой человек приглашающе поднял свою рюмку. В хрустальном конусе янтарно светилась крепкая ароматная жидкость. И она делала свое дело: Татьяна постепенно пьянела. – Ну что вы, Карл Иванович! Какой же вы неуч! Коммерция требует больших разносторонних знаний. Уверена, вы ими обладаете… Они выпили. Потом еще и еще. – Без ложной скромности скажу, что в своем деле я – профессор! – Не сомневаюсь. А позвольте узнать, каков круг ваших коммерческих интересов? – Круг? Какой круг? – Интересов. Чем вы занимаетесь как коммерсант? – Ах, в этом смысле… Меня интересуют деньги. – Так вы финансист? Банкир? – Ох, Танечка, мне и финансами приходилось заниматься, и с банком как-то связался… Умоляю вас, давайте о делах не будем говорить. Я так устал от них. А расскажите-ка мне лучше о себе. Вы работаете в «Пролетарском молоте». Это вы, значит, кто? – Журналистка. Корреспондент. Знаете, криминальная хроника… Карл Иванович оживился. – И о чем же вам приходится писать? – О разных происшествиях, преступлениях, убийствах… – Какой ужас, – галантный кавалер зажмурился. – И вам хочется этим заниматься? Пейте! Еще один бокал, и мы перейдем к десерту… – Мне это нравится, – улыбнулась Татьяна. – Вот вчера нашли убитого человека… Ох, простите, что это я… – Пустяки. Хотя давайте действительно не будем об этих ужасах. Позвольте ручку… Мужчина взял маленькую ладонь своей дамы, погладил, поднес к губам и поцеловал каждый пальчик отдельно. Она смутилась и попыталась изменить направленность событий. – Какой у вас интересный перстень, можно его рассмотреть? – Конечно, – брюнет протянул свою левую руку. – Семейная реликвия. Она мне досталась от отца. А ему от деда. Тот где-то путешествовал… Татьяна внезапно побледнела. – Какое страшное кольцо… Оно меня пугает! Это голова льва? – Судя по всему… – Мне кажется, он хочет меня растерзать! – Бросьте, Танечка! – в голосе высокого мужчины послышались нотки раздражения. – Что за детские разговоры! Давайте поговорим, как взрослые люди… О нас. Мне кажется, вы скучаете… Я так жалею, что не могу пригласить вас на танец, но увы: неуклюж, неповоротлив… Чувствую, это испортило вам настроение. – Вовсе нет! Все хорошо… – Вы говорите неправду. Я же вижу, что вы побледнели, погрустнели, озаботились… О чем задумались? – Вам это кажется, Карл Иванович. Просто я опьянела… Брюнет внимательно рассматривал ее лицо и, наконец, смягчился. – Ладно! Допивайте кофе, и поедем ко мне. У меня граммофон и прекрасная коллекция пластинок! – Ой, нет… Я никак не смогу… У меня завтра с утра планерка, и редактор не терпит, когда опаздывают. А нынче уже полночь. Мне пора… – Всего на пару минут. И я немедленно отвезу вас, куда прикажете. А пока – еще по рюмочке… Престарелый швейцар с огромной лопатообразной седой бородой распахнул перед ними дверь. Высокий брюнет задержался, полез в карман. – Как живешь, отец? – он протянул старику крупную купюру. – Благодарствуйте, ваше сиятельство! – тот расплылся в улыбке. – Живу вашими молитвами! – А свисток у тебя есть? – Карл Иванович внимательно рассматривал швейцара и тер себе виски. – А как же! В нашем деле без него нельзя. Фулиганов много. – Какие щедрые чаевые, – удивилась Татьяна. – Ему не жалко. Когда-то он так свистел!.. – Так вы его знали? – Какая разница, знал ли я его или другого! Все они на одно лицо. Прошу вас в пролетку! – он крепко взял девушку под локоть. – Ну, разве что действительно на минутку… – Никак не дольше, Танечка! – успокоил он. Извозчик, как всегда, ждал брюнета у выхода, и это поразило не избалованную красивой жизнью Татьяну. Был прекрасный вечер конца апреля – в меру прохладный, но мягкий и ласковый. Алкоголь сделал свое дело: Татьяне было жарко и весело, она крепко держала своего спутника под руку и не возражала, когда в пролетке Карл Иванович погладил ей колени и поцеловал в шею. Он жил недалеко: на Малой Садовой, в небольшом двухэтажном доме с фасадом из красного, начинающего выкрашиваться кирпича. Отперев высокую дверь с облупившейся и торчащей «шубой» краской, он пропустил спутницу в темный подъезд и подтолкнул к ведущей наверх лестнице. Татьяна слегка покачивалась. – Это вы, Карл Иванович? – раздался откуда-то сбоку дребезжащий старушечий голос. – Да, да, Матрена Поликарповна. Извините, припозднился… Петр Дорохов был травленым волком и старательно путал следы: постоянно менял внешность, избегал случайных знакомств, внезапно исчезал и месяцами не появлялся в любимых ресторанах, регулярно переезжал с квартиры на квартиру, причем был очень любезен с соседями и хозяевами. Вот уже третий месяц он снимал жилье у «осколка прежнего режима» – чудом уцелевшей после неоднократных чисток «бывших» шестидесятилетней вдовы инспектора сыскной полиции, которая не только ухитрилась избежать репрессий, но и сохранила за собой просторную квартиру в самом центре Ростова, с индивидуальным туалетом и крошечной душевой. Она охотно сдала отдельную комнату щедрому постояльцу, который, кроме высокой квартплаты, вызвался покупать ей продукты и медикаменты, стоящие на черном рынке бешеных денег. В первый же день, за вечерним чаем, вдова как-то посетовала на вольницу бандитов, которым ее покойный супруг давал бескомпромиссный укорот, Петр вначале оторопел, а потом рассмеялся причудливым зигзагам судьбы. С тех пор налетчик и вдова полицейского жили душа в душу. |