Книга Убийца сейчас on-line, страница 22 – Татьяна Ефремова

«Никогда! – с чувством прошептала я, не открывая глаз, – никогда больше не буду пить пиво после коньяка! Торжественно обещаю!»

Этой клятвой самой себе мне удалось немножко утихомирить совесть. Теперь нужно что-то сделать с головной болью, и можно попробовать жить дальше.

Тут я, наконец, осознала, что кроме гудящей головы, мне мешает что-то еще. А вот что именно? Я сосредоточилась изо всех сил.

Храп! Точно, мне мешает посторонний храп! Видно, муж опять спит на спине и храпит в свое удовольствие, совершенно наплевав на мое самочувствие.

Я уже протянула руку, чтобы его разбудить и рассказать подробно, что я о нем думаю, как вдруг вспомнила, что мужа-то никакого у меня теперь нет.

Нет у меня мужа, а значит и храпеть рядом со мной некому.

Вариантов два. Первый: это галлюцинация, и значит, плохи мои дела – налицо изменения личности, вызванные алкоголем. Сначала звуки, которых быть не может, а потом, глядишь, и до чертей дойдет.

Второй вариант был ничуть не лучше первого: налицо картина моего полного нравственного разложения. Храпит у меня под боком не законный муж (которого нет), а совершенно посторонний, а главное – о ужас! – малознакомый мужик, непонятно как оказавшийся в моей постели.

Оба эти варианта мне решительно не нравились, а третьего я придумать не могла.

Решив не щадить себя и идти до конца, пошарила руками справа и слева от себя в надежде наткнуться на источник храпа.

Ни справа, ни слева никого не было. Я лежала на своем диване одна, к тому же в джинсах и майке. Значит, за мой моральный облик можно не беспокоиться.

А вот с психическим здоровьем не все так гладко!

Звуки никуда не исчезли, а их источник не обнаружен. Неужели и правда галлюцинации?

Я открыла глаза. Храп как будто стал громче. Это что же получается, я и глазами слышу? Ерунда какая!

Потом мне показалось, что звук идет из противоположного угла комнаты. Бережно придерживая руками голову, я села и вгляделась в подозрительный угол.

Мама дорогая! Лучше бы я сегодня совсем не просыпалась!

На узком матрасе, брошенном на пол, укрывшись моим любимым рыжим пледом, спал сном храпящего младенца старший оперуполномоченный Захаров.

Я зажмурилась, сосчитала до десяти и снова открыла глаза.

Спящий опер глубоко вздохнул и перестал храпеть. Но не проснулся. Так и лежал безмятежно в рыжем коконе.

Я на цыпочках пробралась мимо него на кухню и схватила телефон. Так как сама я явно тронулась – а иначе, как в моем доме мог появиться крайне неприятный мне тип, да еще и спать под моим любимым пледом? – мне просто необходимо поговорить с кем-то здравомыслящим. С Маришей. Тем более, она сможет рассказать, чем закончился для меня вчерашний вечер.

Судя по голосу, Мариша чувствовала себя не лучше моего.

– Маришка, чего вчера было? – Я прикрывала трубку рукой и поминутно оглядывалась на дверь в комнату.

– Слушай, мне так плохо. Зря мы вчера стали пиво пить.

– Зря! И коньяк тоже зря. И вообще, пить вредно. Ты расскажи, что вчера было, а то я не помню ничего.

– Совсем ничего? – Мариша упорно не проявляла ко мне должного интереса.

– Почти. Помню, как на набережной орали, как Леша пришел и нас с собой увел. Димыча этого противного помню.

– Ничего он не противный. Нормальный мужик.

– С каких это пор?

– Со вчерашнего дня. Ты же сама сказала, что насчет него ошибалась.

– Не могла я такого сказать! Мариша, ты что? Он же меня выгнал и слушать не стал, когда я к нему со своими проблемами пришла. Не может он быть нормальным!

– Так он же извинился за тот случай. При свидетелях.

– При каких свидетелях?

– Ну, при нас с Лешей. Сказал, что вот, при свидетелях просит у тебя прощения.

– А я? – поверить в Маришин рассказ у меня никак не получалось.

– А ты его простила. Тоже при свидетелях. Короче, вы с ним помирились и даже хором под караоке пели.

– Чего?! – это уже ни в какие ворота не лезло.

– «Владимирский централ», – Мариша не поняла моего вопля и решила, что меня интересуют исключительно репертуарные подробности. – Вам даже хлопали.

– Кошмар!

– Почему кошмар? Вы здорово пели. И смотрелись вместе очень даже ничего. Мы вообще решили, что вы друг другу понравились.

– А о чем мы говорили? – попыталась я направить разговор в другое русло.

– А мы все решили, что Лариска у нас супер-шпионка, и ее спецслужбы похитили. Или конкурирующие бандиты. А Коненко убили, чтобы не мешал похищать. А Димка говорил, что мы идиоты, и чтобы не лезли со своими дурацкими версиями. Он думает, что Коненко кто-то из своих убил, и Ларка здесь ни при чем.

– А с чего мы решили, что она шпионка?

– Так это Димка и придумал. А потом не захотел эту версию проверять. Сказал, что у него компаньоны убитого скоро расколются и безо всяких спецслужб.

Да уж, понять Маришу и трезвому человеку порой непросто, а уж в моем сегодняшнем состоянии и пытаться нечего.

Ладно, сменим тему.

– Мариша, – я перешла на шепот. – Я не помню ничего, представляешь! Просыпаюсь, а у меня в комнате этот Димыч спит.

– Ну вот! Я же говорю, вы друг другу понравились.

– Да не в том смысле, балда! Он на полу дрыхнет, в одиночестве.

– Странно, а мне показалось…

– Мариша, – перебила я подругу, – мало ли, что тебе показалось. Как он вообще у меня оказался?

– Вот этого я не знаю. Я раньше всех ушла – за мной Костя приехал. Ну и… увез меня, короче. А вы втроем оставались. Так что, как он у тебя оказался, ты сама вспоминай.

– Доброе утро! – Димыч возник у меня за спиной совершенно бесшумно.

– Я тебе перезвоню, – пообещала я Марише и, обернувшись, уставилась на своего неожиданного гостя.

– У тебя таблетка какая-нибудь от головы есть? – без всяких предисловий поинтересовался он.

– Аспирин.

– Давай. А еда какая-нибудь имеется? – Димыч явно не собирался стесняться.

– С едой похуже. Могу предложить яичницу, – я подумала и решила проявить гостеприимство, – с колбасой.

– Пойдет, – одобрил Димыч. Сграбастал выданные мной таблетки и завертел головой в поисках стакана.

На моей кухне он чувствовал себя едва ли не уверенней, чем я. А может, он относится к числу тех счастливых людей, которые не тушуются ни при каких обстоятельствах?

Я тоже проглотила пару таблеток и начала готовить обещанную яичницу. При этом украдкой поглядывала на Димыча, пытаясь по его поведению определить, какие же теперь нас связывают отношения.