Онлайн книга «Волк насторожился»
|
– Да уж не «паджеро», – сказал Данил. – На нем только по пляжу телок возить… Машина, впрочем, у меня есть. «Уазик», фургон. Для таежных тропок ничего лучше и нет. Я бы, конечно, от «хаммера» не отказался, но на него ж сбегутся смотреть все окрестные белки с соболями, не говоря уж о людях… – Нехай «уазик». Ну что, будем детали обговаривать? «А доченька нас увлеченно слушает», – подумал Данил, вздохнул и сказал: – Начнем о деталях… Через полчаса он встал с кресла, ощущая себя шансоньеткой, которую поимели без ее согласия и бесплатно. Сказал, кивнув куда-то в глубь квартиры: – Сильно испугалась? – Ларка? Да не сказал бы. То ли вся в меня, то ли детство в заднице играет, не дошло еще, что это все всерьез, – в его голосе появилось нечто человеческое. – Ничего, спрячу в гарнизоне, с мужиками уже договорился. Есть там одна хитрая казарма со своим внутренним охранением. Главное, чтобы ее оттуда не выпускали, нашла себе игры, дура… Пошли. Данил вышел следом за ним. – Выезжай завтра же утречком, – сказал Глаголев. – Лучше, конечно, ночью… – Лучше все же утром. Приеду, успею немного осмотреться… – Тоже верно. Что такое? – он упруго, как распрямившаяся пружина, развернулся к двери. Там с грохотом упал стул. Выскочила Лара с шалыми, совершенно дикими глазами, показала рукой: – Там их машина… Внизу… Глаголев кинулся к балкону. Лара моментально сунула Данилу в карман смятый бумажный комочек, подмигнула и убежала за папочкой. – Никого, – послышался голос генерала. – Только что стояла напротив скамейки… – Перепутала. Или показалось. Ничего, не рискнут они средь бела дня… Глаголев вышел, смущенно покрутил головой: – Померещилось дурехе… – А что ты хочешь? – честно глядя на него, сказал Данил. – Шестнадцать годков все-таки… Ты когда улетаешь? – В десять вечера придет машина, закинут прямо на аэродром. К одиннадцати вернется Валентин, повезет ее… – он подозрительно покосился на Данила. – Ты к чему это? – Значит, она час будет одна? Глаголев досадливо покачал головой: – Тут, верно, получается окно… Не рискнут. Дверь крепкая, в квартире два газовика и помповушка, да и в холле с десяти до пяти сидит нанятый сержант. Скинулись… – Там, между прочим, стоит подозрительная тачка, – сказал Данил. – Синяя «тойота» с двумя жлобами. – Да? Черт, не лететь мне никак нельзя, и Валька раньше одиннадцати не вернется… – Я могу подежурить, – сказал Данил. Глаголев впился в него внимательным взглядом: – Ты ничего такого не комбинируешь? – Да брось ты. Думаешь, если у меня нет детей, я не понимаю? – Ну ладно. Запомни код. Только смотри, я тебя предупредил – если начнешь чего-нибудь крутить, если вильнешь с кладом, из-под земли выкопаю… «Тойота» стояла на прежнем месте. Данил прошел мимо насколько мог равнодушнее. Если они связались с кем-то по рации, будет хвост… Через несколько кварталов он установил, что хвоста нет. Загнал машину в тихий дворик, вылез и прошелся вокруг с детектором. Не удовольствовавшись отсутствием красного огонька, облазил «жигуль», чуть ли не обнюхал. Нет, «маячка» ему не всадили. И хвоста не послали. Значит, не по его душу явились гости, они вообще не знают его в лицо. Еще сутки назад он преспокойно достал бы рацию и вызвал столько людей и машин, сколько ему заблагорассудится. «Тойоту» и ее владельцев моментально установили бы, взяли под наблюдение при нужде… Теперь же он прекрасно понял, что ощущают слепые и безногие. Он рискнул довериться Кондрату, доверенному лицу самого Лалетина, поручил ему стеречь Каретникова – но на этом следовало остановиться. Отнюдь не оттого, что он не доверял кому-то – просто надлежало прочно лечь на грунт и обрубить абсолютно все ведущие к нему ниточки. А поутру же сматываться из города. Бортко тоже не волшебник, и всякого начальства над ним полно… Он приехал в речной порт, оставил машину у вокзала, довольно нелепого серого здания сталинской постройки, чрезвычайно смахивавшего на обком в миниатюре. Вышел на набережную, свернул вправо, прошел мимо белоснежного многопалубного красавца «Федора Достоевского» – на палубе раскованно гомонили иностранцы – мимо парочки кораблей поплоше, но, в общем, столь же презентабельных. В самом конце причала стоял невидный кораблик, маленький речной теплоход с ботаническим названием «Багульник». Невидным кораблик был только снаружи – внутри его давно и старательно переоборудовали, и из бывшего грузопассажира, лет десять трудившегося на Шантаре, получилось что-то вроде неплохой яхты. На красавице Шантаре, протянувшейся по Сибири на четыре с лишним тысячи километров, такая игрушка просто необходима, если у тебя есть достаточно денег. Зарубежные партнеры, вроде бы привыкшие ко всему земному шарику, после пары суток прогулки по реке приходят в тихий экстаз – очень уж красивые места, сибирская Швейцария, в чем единодушно сходились, несмотря на полное несовпадение в остальном, столь разные люди, как Ленин, Сталин и Пилсудский (отбывавшие здесь ссылку, не одновременно, правда)… Сходни были убраны. Данил перепрыгнул на борт – и откуда-то сбоку моментально выдвинулся бдительный вахтенный, в безукоризненных черных клешах и тельняшке, чуть оттопыренной на правом бедре кобурой. На голове у него красовалась черная фуражка с эмблемой «Интеркрайта» – у Кузьмича «Багульник» был маленькой слабостью, вполне, думается, простительной, не так уж много слабостей у шефа и насчитывалось. Данил прекрасно знал, откуда это пошло – помнил, как они пацанами сидели на обрыве, смотрели на пароходы и мечтали о своих таких, но он помалкивал, конечно. Вахтенный приветствовал его со всем уважением, однако без малейшего удивления – сюда просто-напросто новости доходили с большим опозданием, никто не знал ни о смерти Данила, ни о его чудесном воскрешении. – Кэп на месте? – спросил Данил. – Так точно, адмирал! – вахтенный приложил к козырьку два пальца. – Милый, мы не в Польше… – рассеянно сказал Данил и направился знакомой дорогой. У двери капитанской каюты вежливо постучал. – Прошу! – послышалось изнутри. Данил вошел. Капитан Довнар, невысокий, в плечах едва ли не шире двустворчатого шкафа, украшенный великолепной рыжей шкиперской бородкой, сидел за столом и читал пухленький польский детектив, на глянцевой обложке которого красовалось некое шифрованное письмо, истекающее ярко-алой кровью – а к нему тянулась из угла определенно злодейская рука в черной перчатке. |