Книга Невеста Кащея, страница 54 – Татьяна Коростышевская

— Долго же ты меня искала!

Ленивый голос, сталь и мед, шелк и колючки. Из-за ближайшей колонны мне навстречу вышел Дракон. Мой невидимый морок исчез, видимо отслужив свое. Сердце билось где-то в горле, мешая говорить.

— Как смогла — пришла.

— Молодец! — Влад тряхнул волосами, из складок черного плаща появилась бледная рука, убирая с лица непослушную прядь. Очень странный жест, слишком картинный, слишком… Женский?

— Так, значит, ты сюда от всех арадских неурядиц скрылся?

Господарь пожал плечами.

— От себя не убежишь…

Что-то было не так — нелепо, неправильно. По спине бежали мурашки, на этот раз вовсе не от близости суженого.

В два длинных шага он подошел ко мне, заглянул в глаза, лицо его осветила жесткая улыбка.

— Как долго я ждал тебя, страдал, но верил, что ты явишься ко мне, моя маленькая ветреница. — Его руки твердо взяли меня за плечи.

Я вырвалась, отпрыгнула назад и вздернула подбородок:

— О твоих мучениях мы потом поговорим, при случае. А лучше давай ты мне письмо об этом напишешь — длинное и печальное.

Улыбка Влада стала безумной.

— Видимо, я преувеличивал твое ко мне расположение.

— Да я тебя, потвору, ненавижу! — припечатала я. — Могла бы — голыми руками задушила бы за то, как ты Зигфрида покалечила.

Мгновение Дракон размышлял, потом громко, весело расхохотался. Лицо его поплыло, волнами заходил вещуний балахон. Истинный лик Хумэнь будто вытаивал из-под снега. Лисица оказалась прехорошенькой — смуглокожей и широкоскулой. Острый треугольный подбородок украшала ямочка, а раскосые глаза весело глядели из-под пышной челки.

— Что ж я на вас, яггов, никак управу не найду? Кого ни представлю — не верите.

— Так ты с бабушкой моей повстречалась? И как она — жива, здорова?

— Пошли, ветреница, — оставив мой вопрос без внимания, скомандовала лиса. — Господин ждет.

— А как ты меня приманила, каким колдовством? — послушно следовала я за провожатой, решив, что кровная месть может и подождать. — Там же точно путеводная нить была.

— У господина много фокусов в запасе, — охотно отвечала Хумэнь. — Он по-разному может на других влиять: через сны, плотские желания, мечты…

Понятно! Значит, память мне не просто за «спасибо» вернули.

— Мы сейчас где?

— В месте, которого нет, — хихикнула лисица, — ни на картах, ни в памяти людской.

— Мир-то хоть наш?

— Ваш. — Спутница вдруг остановилась и серьезно поглядела на меня. — Знаешь, что мне в тебе нравится, девочка? Твоя страсть к знаниям. Умеешь ты и слушать, и вопросы задавать. И, знаешь, я тебе отвечу. Потому что сегодня ты будешь принадлежать моему господину — и духом, и телом, и разумом, и никому не сможешь поведать о том, что услышала.

Уж не знаю, чего в этот момент от меня ожидали. Что я заору «нет, молчи, лучше дурочкой помру»? Или паду ниц, подчеркивая архиважность момента? Или в обморок брякнусь? Не на таковскую напали, ёжкин кот!

— Выкладывай, — поторопила я слегка растерявшуюся лису. — Времени-то не особо…

Он поцеловал ее полуприкрытые глаза. Задремавшая было Дарина вздрогнула и села на постели. Михай с шаловливой улыбкой потянул на себя простыню:

— Пора просыпаться, соня.

Она тихонько зарычала выгибаясь. Тело приятно ныло.

— У меня сколько угодно времени. Неужели ты забыл, что я под стражей?

— Досточтимная домна Мареш, — проговорил он с дурашливой серьезностью. — Я пришел предложить вам свободу.

— Но как? — Не обращая внимания на свою наготу, она вскочила с ложа, радость близости сменилась недоумением. — Ты не хочешь брака? Как же я раньше не догадалась! Ты получил то, что хотел, а теперь…

— Вот не умею я с женщинами разговаривать, — сокрушался Михай, притягивая к себе ее, недовольную и дрожащую. — Красавица моя, свет мой ясный. Неужели ты могла подумать, что я…

Жаркими поцелуями покрывал он ложбинку между ее грудями, гладил по спине, все больше распаляясь.

— Я люблю тебя, я хочу на тебе жениться. Но не так, не потому, что этого хочет моя властолюбивая матушка. Бесценная моя, я спрячу тебя в тайном месте, и как только вся эта политическая катавасия закончится, мы принесем брачные обеты перед серебряным ликом Тзеваны. Верь мне.

Дарина застонала, отвечая на поцелуи. Он, тяжело дыша, отстранился:

— Одевайся. Нам надо идти.

— Куда? — спросила Дарина, натягивая платье еще дрожащими от возбуждения пальцами.

Голова Михая вынырнула из ворота рубахи:

— Вам, домна Мареш, предстоит охранять самое ценное, что есть у вашего жениха.

— Будущего ребенка? — Она повернулась спиной, чтобы он помог ей с застежками.

— Кхм… Ты права… — Его рука нежно прикоснулась к ее животу. — Ребенок — это самое важное. Но я хочу, чтоб ты сберегла моего господаря.

Мыслей было много. Даже слишком много. А самая яркая из них была — почему я постоянно на бегу размышляю? У нормальных людей для этого привалы какие-то предусмотрены, кабинеты с уютными креслами или хотя бы трактирные столы со всякой снедью, чтобы раздумья чем-нибудь вкусным зажевать. А у Лутони Ягг все с лету — на бегу, на ходу и быстренько. Лисицын монолог длился пару минут от силы, а информации на меня свалился целый воз. Значит, занесло меня в самое вещунское логово — в главный храм. И если Хумэнь не врет, где-то здесь обитает сам вещуний бог — загадочный Трехликий. Только ведут меня не к нему, а к моему знакомцу Ганиэлю — Трисветлому Иву. Как же я число три ненавижу, кто бы знал!

— Чего ты там возишься? — недовольно обернулась провожатая. — Плетешься как сонная муха.

Я в ответ скорчила злобную рожу и прибавила шаг. В этом бесконечном коридоре мы оказались, провалившись сквозь плиты мраморного зала. Лисица наступила носком туфли на какой-то едва заметный значок на полу, и мы под мой истошный крик рухнули вниз.

— Мы что, по кругу ходим? — прислушалась я к своим ощущениям, что-что, а направление я всегда чую.

— Не по кругу, а по спирали. Глубокий сакральный смысл этого пути в трудности постижения бога смертными.

— Зубрила ты, прям как с листа читаешь.

— А вот завидовать не надо. Сначала поживи с мое, а потом и ругайся на старших да опытных.

— А я к тем старшим, которые моих друзей убить не пытались, со всем уважением.

Хумэнь не обернулась, только спросила:

— Шваб твой выжил, что ли?

— Ну если ты не в состоянии свою работу доделать…

— Выжил, — протянула лисица. — А на помощь к тебе не спешит. В Кордобе-то барышни поинтереснее обитают, чем мелкая ведьма-недоучка.