Онлайн книга «Птенцы Виндерхейма»
Мальчишки засопели и уперлись носами в стекло, стремясь получше разглядеть макет. – Помните: все, что вам говорил Асбьёрн про испытание, – правда. Не доверяйте никому – наставники всегда готовят какую-нибудь пакость… Альдис решила, что она услышала достаточно. Уже этого хватило, чтобы почувствовать себя испачканной. «Братья» жульничали, и ей не хотелось быть причастной к их обману даже случайно. Она, в отличие от Моди и Беовульфа, не нуждалась в чужих подсказках. Из аудитории курсантка сумела исчезнуть так же незаметно, как и появилась. Тяжелая створка скользнула на место, отсекая голоса. – Вот ты где была! А я искал. – От радостного голоса над ухом девушка дернулась. За спиной стоял Бийран и скалился довольной улыбкой. Имя кучерявого дружка Хельга Альдис узнала сразу после того разговора двухнедельной давности. Стоило ей присоединиться к подругам, как Гвен и Лакшми хором засыпали ее вопросами, чего же хотел Бийран. С тех пор Альдис встречала кучерявого только на общих занятиях по кэмпо и фехтованию. Парень, пожалуй, чересчур пристально глазел на нее, но запугивать больше не пытался. – Я опять кричу тебе, кричу, а ты не слышишь, – продолжал сванд, ничуть не стесняясь ее пристального взгляда. – Скажи, куда устремлены твои мечтания, что ты так мало внимания обращаешь на грешную землю? И продолжил, прежде чем Альдис успела придумать ответ: – Ладно, это неважно. Так даже лучше. Это здорово, что мы наедине в этой прекрасной зале. Мне кажется, сами боги привели нас сюда, чтобы мы могли без помех поговорить. Ты и я, наедине, и нет никого, кто бы помешал нам… Девушка подобралась и сжала кулаки. В чертах лица Бийрана что-то неуловимое (возможно, слишком вытянутый череп или резкие скулы, дисгармонировавшие с широким подбородком, или слишком белая кожа с яркими веснушками и слишком кудрявые волосы) косвенно намекало на предков с севера, «людей глины». Но кто сказал, что ей не почудилась эта примесь гальтской крови? Альдис попробовала вспомнить, что ей известно о происхождении Бийрана. Ничего. До недавнего времени парень совершенно сливался для нее с прочими однокурсниками. Сейчас крепыш извергал поток косноязычного бреда, но при этом не забывал перекрывать ей путь к лестнице. Казалось, он может разглагольствовать так вечно, а Моди и Беовульф скоро выйдут из аудитории. – …поэтому давай я прочту тебе свои стихи. – Чего? – От обалдения она не знала, что на это ответить. Вот так уже соберешься провести хук справа, а человек стихи почитать предлагает. – Ты пишешь стихи? – Я недавно начал, – смущенно и важно признался Бийран. – Прочел «Плоды страсти» и не смог удержаться. Какие нечеловечески прекрасные строки! Столько силы, страсти, души в них! И кто бы мог сказать, что эти строки принадлежат сванду?! Ни следа кеннингов. Рагнарссон – великий поэт, и он прав: у народа Ойкумены есть чему поучиться. Пора отбросить устарелые формы и обратиться душой… Альдис опять перестала слушать. Современная поэзия Ойкумены, прочно вошедшая в моду Мидгарда за последние двадцать лет, казалась ей отвратительной и манерной. Как и сентиментальные романы с Континента, над которыми любили проливать слезы чувствительные барышни. Вот что по-настоящему завораживало, так это висы древних свандов – стихи, подобные заклинаниям, скрывающие смысл за иносказаниями-кеннингами, как скорлупа ореха скрывает нежную сердцевину. Еще Такаси научил ее любить хокку, за безыскусной простотой которых таилось величайшее мастерство. Висы, хокку… А хотя бы и бесконечные эпические поэмы бхатов! Все лучше, чем тяжеловесные любовные томления! Свандский просто не приспособлен для того, чтобы на нем писали эти вычурные вирши! – …и вот я решил в меру своих скромных сил предаться творчеству. – А? Да, здорово. – Услышь же меня! – Бийран закатил глаза и начал с чувством декламировать: Ты прекрасна, как богиня Рассвета, Ты царица звездного света, Улыбаешься солнечным летом, Восхищая душу поэта! Ты – мой нежный и трепетный лучик, Лучик света, небесный мой лучик! Не закроют твой свет злые тучи, Воспою я тебя еще лучше. Вспомнился учитель изящной словесности – нервный, прямой, словно проглотил шпагу, с вечно брезгливой гримасой на скорбном лице. Ах, жаль Эвандр Эпиоф не мог сейчас послушать Бийрана! – Ну как? – Что «как»? – Как тебе мои стихи? Под преисполненным гордости взглядом мальчишки Альдис стушевалась. Сказать правду, это как котенка под живот пнуть. Но и соврать язык не поворачивался. – Э-э-э… очень оригинально. Я такого никогда не слышала. – Правда? – обрадовался Бийран. – Я сейчас тебе еще почитаю! – Может, после? – Она попробовала прорваться к лестнице. – Скоро обед заканчивается, надо на полигон. – Погоди! – Сванд догнал курсантку и ухватил за руку. Разве так хватают? Альдис еле сдержала желание дернуть руку и провести подсечку. А не сдержала б, лететь Бийрану носом в пол. Жалко остолопа. – Слушай! Эти стихи я написал, когда думал о владычице моего сердца, безраздельно завладевшей всеми моими помыслами! Ты забрала коварно сердце, Взрезая грудь мою ножом. Теперь в груди открыта дверца, У ног твоих я поражен. Да, это даже не ойкуменовская лирика. Это и вправду что-то особенное. Всеотец, только бы не расхохотаться парню в лицо! Но я, тобою пораженный, У ног твоих покорен, тих. Красой твоею зачаренный, Тебе дарю я этот стих. – Эй, вы что это тут делаете? Недовольный голос Моди застал ее врасплох. Пока Бийран демонстрировал свои успехи на стезе стихосложения, сванды успели покинуть аудиторию. Трое «братьев» стояли рядом, и вид у них был самый что ни на есть угрожающий. Сейчас придется врать и выкручиваться. Йотунов Бийран с его йотунской лирикой! Только бы парень не проговорился, что видел ее выходящей из аудитории! В том, что поклонник изящной словесности имеет отношение к братству, Альдис совсем разуверилась после прекрасных строк. Сокурсник не подлец, он просто безобидный идиот. – А. – На тонких губах Беовульфа заиграла снисходительная улыбка. – Это Бийран из моей комнаты и его… подруга. Все в порядке, пошли. – Но что они тут делали? Подслушивали? – уперся Моди. – Пошли, я тебе потом расскажу. – Что расскажешь? Девушка тоже не отказалась бы узнать, что именно Беовульф собирался рассказывать Моди. Утихшие было подозрения разыгрались с новой силой. |