Книга Кладоискатель и сокровище ас-Сабаха, страница 33 – Юрий Гаврюченков

— Ты машину купил?

— Ну, что-то типа того.

— Поднялся где-то?

— Да я и не опускался. Просто пришло время приобретения автомобиля, и я им обзавелся.

— После всего, что случилось... — перешла Ира к выяснению отношений и запнулась. — Ты хотя бы извинился, что ли.

— Извини, — равнодушно ответил я и, не удержавшись, язвительно добавил: — Этого больше не повторится.

— Забудем, — тотчас согласилась Ирка. — Хотя, знаешь, меня иногда трясет.

— Как Сонька? — спросил я.

— Нормально. Она и не поняла ничего. — Ирка заметно обрадовалась проявленному вниманию. — Да эти хачи твои с нами вежливо обращались. Воняло только от них, и морды жуткие. Хорошо, что нас быстро отпустили.

Я не стал распространяться, чего стоило их освобождение. Ирка вряд ли поняла бы истинную ценность отданных арабам предметов. — Ну что, мир, дружба, жвачка?

— Мир, — согласился я и подумал: «Дружи только с кем-нибудь другим, а жвачку смотри по телевизору».

— Слушай, — улыбнулась Ирка. — Мне по магазинам надо. Давай вместе смотаемся? Она рассчитывала на машину, но тут я ее обломал.

— Извини, — сказал я. — У меня жена скоро работу заканчивает, надо ее встретить.

— Ты женат? Ты не говорил! Это с ней ты вчера был? — выпалила Ирка.

— Это моя бывшая жена, — спокойно объяснил я. — Сейчас мы в разводе, но думаем сойтись.

Иркины плечи опустились. Мечты об удачном замужестве рушились на глазах. Наблюдать за этим было печально.

— Ладно, пока. — Я повернулся и пошел к своему парадному.

— Пока. — Ирка чуть не заплакала.

Видеть и слышать ее у меня больше не было ни сил, ни желания. Я не чувствовал за собой вины. «Такой уж сегодня день, — подумал я с безразличием. — День, в который приходится расстраивать женщин. Это как собирать и разбрасывать камни. Обычно мы женщин радуем и прилагаем к тому немало усилий, но вот случается их огорчать, и это почему-то дается легче». Я не ведал, что делать с открывшимся знанием, а оно меж тем умножало скорбь. В полной уверенности, что придется сегодня еще кого-нибудь опечалить, я поднялся на свой этаж и нашарил ключи. Запиликал сотовый телефон.

«Едрена мать! — ковыряясь в замке, я одновременно выуживал трубку. — Кому я теперь понадобился?» Отперев дверь, я шагнул через порог, поднося к уху мобилу.

— Алло.

— Госоподин Потехин? — прозвучал в трубке безошибочно узнаваемый голос комтура ордена Алькантара, и я понял, что время огорчений не кончилось. — Нам нужно встретиться.

* * *

Для солнечного удара были созданы все условия пыльное марево расстилалось над проспектом, и небо, ярко-синее над головой, делалось у горизонта белесым, как в пасмурные теплые дни. Дома словно присели за деревьями, таясь в их скудной тени. А впереди пылал раскаленный воздух, и трамвайные рельсы казались сверкающей дрожащей полосой, повисшей над темной дорогой.

— Жарко, как в Андалусии, — сказал я.

— Под Кандагаром было круче, — ответил Слава.

Я удивленно посмотрел на него и тут же отвернулся, обессиленный жарой. Никогда бы не подумал, что Слава читал «Generation Пи» и способен так пошутить. Впрочем, я часто недооцениваю ко-рефана. С другой стороны, он мог и не знать пелевинских приколов, а честно поделился впечатлениями. Уточнять я не стал. От духоты спирало в груди.

К часу дня стало припекать, особенно по петербургским меркам.

— Когда? — спросил я, закрывая ногой дверь на лестницу.

— Чем скорее, тем лучше. Возьмите с собой друга и полный комплект инструментов. Действуйте быстро, время очень дорого.

Я вызвонил Славу и, сложив в багажник наш арсенал, отправился на стрелку. Эррара не поинтересовался, есть ли у меня возможность и желание приехать сейчас, а мне и в голову не пришло заартачиться. Славе, впрочем, тоже. Мы стали наемниками, платными исполнителями воли испанских рыцарей. Мария Анатольевна была права. Осталось только узнать, насколько именно. И как далеко могут себе позволить зайти члены тайного общества, живущие под видом коммерсантов в чужой стране.

— Тринадцать ноль-одна, — Слава поглядел на часы. — Опаздывает Дон Кихот. — Вот они, — сказал я, заметив белый «фиат-темпра».

Машина прижалась к обочине за «гольфом». Задняя дверь «фиата» открылась. Из него вылез крошечный Хорхе Эррара и горделивой походкой направился к нам.

— Здравствуйте, госопода, — руки он, однако, не подал. — Надеюсь, вы готовы немедленно поработать? Я кивнул, дело было за моим другом.

— Всегда готовы, — буркнул Слава.

— Готовы, — уверил я.

— Отлично. Тогда поезжайте за нами.

— Насчет денег, — напомнил Слава.

— Сколько нам заплатят? — поинтересовался я.

— Три тысячи евро вам обоим. Похоже, расценки у ордена были стабильными.

— Годится, — согласился я с молчаливого согласия другана. — Едем. А что нам еще оставалось? Деньги были нужны.

— Киллеры, сука, тупые, — прошипел я сквозь зубы, когда мы загерметизировались в «гольфе» и Рьщари гарантированно не могли нас услышать.

— Не буксуй, Ильюха, — добродушно пробасил Слава.

— Ты знаешь, что с киллерами обычно бывает?

— Это ты кина насмотрелся. Не забивай голову. В таких делах мозги лучше оставить дома, целее будут.

Типичная славина позиция, которую я не разделял.

— Надо думать и о завтрашнем дне, — я еще не ознакомил корефана с теорией тайных обществ Марии Анатольевны, но пришла пора исправить оплошность. — Как ты считаешь, испанцам нужны будут соучастники в грязных делах из числа туземцев-уголовников, когда эта заварушка кончится?

— Когда она будет кончаться, тогда и поглядим, — ответил Слава. Он отлично все понимал, вероятно, даже раньше и лучше меня. — Пока что у нас особого выхода нет. Так же, как и у этих... кабальеро. Ведомые белым «фиатом», мы свернули во дворы и встали возле грузовичка ГАЗ-66. Мы были в сонных трущобах на окраине города. Гражданка — район спальный, но местами он «спальный» не потому, что люди приезжают туда дрыхнуть после работы, просто он как будто сам погрузился в спячку. Есть в Петербурге такие кварталы послевоенной застройки, с длинными желтыми пятиэтажками, с заросшими сорняками дворами, засаженными чахлыми тополями и кривыми яблонями, с сохнущим на веревке бельем. Такие дворы, словно вырезанные из заштатного городишки и вставленные в Питер, источают затхлую атмосферу провинции. И тут же рядом — высотные здания, грохочущие заводские корпуса, супермаркеты и запруженные дороги. Жизнь кипит, нужно лишь отойти на шаг в сторону.

Но сейчас кипения жизни заметно не было. Дворовая аура словно силовым куполом накрыла нас и отрезала от шумов мегаполиса. Даже Хорхе Эррара и вылезший с водительского места здоровяк Хенаро Гарсия, казалось, были разморены сонным покоем захолустья.