Онлайн книга «Кладоискатель и золото шаманов»
Похоже, меня не слышали. Или понимали из моих слов только то, что хотели понять. У барака курили спецназовцы в черных вязаных шапочках. Над ними кружились редкие комары. – За ГРУ ты потом отдельно пизды получишь, разведчик хуев! – обещал боец. Барак был обжитой. В коридоре, куда выходили двери некогда административных помещений биржи, стояли зеленые ящики, валялось какое-то барахло. Боец постучался в одну из комнат. – Разрешите войти? Доставлен… – Он выслушал ответ и оглянулся на меня, недобро зыркнув через прорезь маски. – Заходи. Я переступил порог и оказался в кабинете размером чуть больше моей клетушки. Это был именно кабинет. Теперь стало ясно, куда стащили всю самодельную мебель с биржи. Напротив двери за грубо сколоченным столом примостился тщедушный мужчина лет тридцати, похожий на бывшего генпрокурора Юрия Скуратова. Мужчина был одет в синий прокурорский китель с майорскими погонами. На меня уставились серенькие, ничего не выражающие глазки. Морда у следака была постная, душа бумажная. Введший меня спецназовец закрыл дверь и остался в кабинете. За дверью в углу обнаружилась табуретка. – Садитесь, – предложил следователь и достал из папки чистый бланк протокола допроса. Я сел. «Лет на двадцать», – мелькнула суеверная мысль, но подчинился беспрекословно. Желания качать права в присутствии бойца СОБРа не возникало. – Фамилия, имя, отчество? – следователь взял шариковую ручку. – Потехин Илья Игоревич. – Число, месяц, год рождения? Я назвал. – Место рождения? Канцелярская рутина нагоняла страх. Внешне безобидная, она была сильна неотвратимостью движения колосса государственной машины. – Место работы? Из наезженной колеи деваться было некуда, и я сказал: – Санкт-Петербургский Горный институт. «Что я несу! – ужаснулся я. – Это же учебное заведение. Впрочем, ничего другого все равно не знаю». – Должность? – Старший научный сотрудник. Формальные вопросы давили, как асфальтовый каток. Уже на них можно было срезаться. Я благополучно миновал первый этап. Следователь не спорил, загоняя меня в ловушку. Если Слава сказал, что они не поверили в геологическую легенду, да еще ляпнул о ГРУ, бесстрастность следака можно было объяснить лишь желанием поймать меня на противоречиях, запутать и расколоть. – Ну, рассказывайте, – следователь смиренно поднял глазки и застыл, не меняя позы: согнувшись над столом, держа руку над протоколом. Посадка была прочной и удобной. Следователю было комфортно, он в ней жил. Он был законченной канцелярской крысой. – Что рассказывать? Я мог только прикинуться валенком и попытаться узнать как можно больше, а сказать как можно меньше. Все равно терять было нечего. Хотелось потянуть время. Чтобы сегодня от меня отстали, а завтра время покажет. Почему-то отсрочка казалась важной. – Все рассказывайте. – Я прибыл в поселок Усть-Марья в составе комплексной геолого-разведочной экспедиции. Целью экспедиции являлась повторная геологическая разведка района и отбор проб. От местного жителя, директора усть-марьского краеведческого музея Лепяго Андрея Николаевича я узнал о так называемой пещере шаманов. Мы посетили пещеру и нашли завал явно искусственного происхождения. Об этой находке мы доложили Проскурину Феликсу Романовичу, представителю местной власти. Проскурин предложил нам задержаться и принять участие в разборе завала, для чего выделил необходимую рабочую силу и технику. – Продолжайте, – следователь перестал строчить в протоколе, заметив, что я остановился. – Дальше… Даже не знаю, – я замялся, рассказывать об этом было непросто. – Там такое случилось…. Не знаю, как сказать. Я запнулся. Следователь ждал. Спецназовец недвижно высился у двери. – Это было похоже на массовую галлюцинацию, – наконец выдавил я. – Как будто мы разом обезумели и наблюдали одинаковые бредовые видения. В дальней точке пещеры мы обнаружили две большие золотые пластины под натечной корой. Когда мы сняли пластины, открылась глухая полость. В ней были странные существа. О Кровавой реке я упомянул кратко, чтобы меня не сочли вконец сумасшедшим. Следователь внимательно слушал, занося мои показания в протокол лаконичными казенными фразами, которые повторял вслух. Факт захвата вертолета я скрыл, так же как и применение оружия против солдат внутренних войск. Следователь не перебивал уточняющими вопросами. Когда я закончил, он придвинул к краю стола лист и ручку. – Подойдите, прочтите и распишитесь. Странно, подлавливать меня и колоть он, наверное, решил завтра. Покосившись на спецназовца, переминавшегося с ноги на ногу, я несмело подошел к столу, взял протокол, вернулся на табуретку. Прочел. На двух страницах уместились все наши злоключения. – Что писать? – Я решил играть простака и дальше. – «С моих слов записано верно, дополнений и замечаний не имею». Сколько раз я писал эти слова! – Простите, как? Можно еще раз? Следователь терпеливо повторил. Я записал, неловко примостив протокол на колене. – Число, подпись, – напомнил следак. Он мельком глянул на мои каракули и кинул протокол в папку. – Уводите, – сказал он собровцу. – И постарайтесь без эксцессов там. Спецназовец открыл дверь. – Руки за спину, – буркнул он. В коридоре барака и снаружи царило оживление. «Что-то произошло, – понял я. – Приехал кто-нибудь важный? Или поймали кого?» Бойцы красноярского СОБРа скучились у барачной стены вокруг человека в парке с вышитой бисером красной каймой, подозрительно напоминающей об экспозиции усть-марьского краеведческого музея. Возле парки синел прокурорский китель, над которым в свете заходящего солнца поблескивала лысина. Пороившись, делегация двинулась к входу в барак. – Шагай, – пробормотал спецназовец, к которому никто не спешил присоединиться для конвоирования особо опасного преступника. Более того, из всех собровцев в маске остался он один. Что-то изменилось. Мы с ним еще не поняли, что. Когда ватага проходила мимо нас, я кинул взгляд на странную согбенную фигуру в парке с наброшенным капюшоном и инстинктивно шарахнулся прочь. Рука непроизвольно дернулась сотворить крестное знамение. – Куда щемишься? – Локоть сжали железные пальцы и надавили на нерв. Я дернулся как от удара током. Спецназовец толкнул в спину, и видение исчезло. Как завороженный, я снова и снова оборачивался, чтобы увидеть демонический оскал под капюшоном, но фигура уже скрылась в бараке. Я не мог поверить своим глазам. Андрей Николаевич Лепяго пришел в стан врага, и по лицу его гуляла блудливая усмешечка. |