Книга Кладоискатель и доспехи нацистов, страница 72 – Юрий Гаврюченков

— Понятно, — сказал я. — А Боря с вами был?

— Нет, — ответил Пухлый. — Убежал куда-то. А может, Рыжий его отловил, не знаю.

— Понял, — ко всем остальным несчастьям прибавилась еще и тревога за Борю. — Ладно, я тебе позвоню.

— Рыжего увидишь, сразу звони, — предупредил Чачелов. — Я с казаками подъеду, если что, чисто по жизни, разберемся.

— О'кей, — при упоминании о реликтах царской эпохи меня малость передернуло. — На дачу пока не езди. Я оттуда машину забирал и на немцев нарвался. Они там что-то типа базы устроили. Подробности, как ты понимаешь, не по телефону.

— Догадываюсь, — сказал Вован. — Ну, покедова. Не медля, я позвонил Боре.

— Слушаю, — услышал я его флегматичный голос.

— Это Илья. Ты что, спишь?

— Есть маленько. Устал я, да и башка болит. — Компаньону все было нипочем, даже удар прикладом по голове.

— Давно приехал?

— На первой электричке. Я к железной дороге вышел. А ты?

— А я на машине, правда, чуть попозже, — в лесу ночевал. Кстати, видел там гмоха.

— Гмоха??? — переспросил Боря. — И что он делал?

— Явился сопроводить одного потомственного «черного следопыта» на Поля Бесконечных Трофеев, — и я рассказал то, о чем не решился поведать Пухлому — он бы поднял меня на смех.

— Ты говорил, что это к чему-то худому, — напомнил Боря.

Существа из другого мира, чуждые, как сказки эскимосов, не могли, естественно, предвещать ничего хорошего.

— А что у нас может быть хуже того, что есть? — с философской отстраненностью рассудил я. — Ты дома-то не боишься торчать?

— Что мне сделается?

— Служителей цепей и дубинок не стремаешься?

— Не-а. Они ко мне уже приходили. Мама их встретила в тот день, когда… Ну, перед походом, в общем. Ничего. Поговорила с опером. Сказала, что ничего подозрительного не видела, так как сама недавно пришла с работы.

— То есть мусора проводили опрос населения.

— Больше они не появлялись. Так что я, кажется, вне подозрений. А вот про тебя они спрашивали. Про твою квартиру. Кто там живет да что из себя представляет.

— И что мама сказала?

— Правду. Что не знает, потому что редко тебя видит и вообще только здоровается.

— Трупов в моей квартире не находили?

— Нет, трупов не было, я специально уточнял, — Боря вдруг понизил голос. — Трупов не было. До приезда ментов все позабирали. Сосед наш, профессор, говорит, что во дворе было полно людей в черном, а потом только милиция прибыла. Мне кажется, у «братьев» все очень круто замазано.

Мы некоторое время помолчали. В окошечке телефона-автомата мелькали цифирки сокращающегося кредита.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — спросил я.

— Продавай, — сказал Боря. Кажется, удар по чайнику вправил ему мозги.

— Они на мне, — сказал я, — и продавать их пока повременю.

— Зря, — сказал Боря. — Ты же видишь, что из-за них творится.

— Вижу, — ответил я, — и поэтому не спешу.

— А на что ты надеешься?

Я только улыбнулся, глядя в стену перед собой. Я не знал, на что я надеюсь, но почему-то был уверен, что Доспехи «светлым братьям» отдавать ни в коем случае не следует. Так я ему и сказал.

— Напрасно, — ответил Боря. — Будет совсем не фирменно. Ва-абще не фирменно.

— Пусть будет что будет, — я лишь посмеялся внутри. — Как, кстати, Эрик себя чувствует?

— Он дома уже, я ему звонил. А как там наши?

— Все нормально, — ответил я. — Дима в больнице, Пухлый с Крейзи его дотащили, а древолаз засадный пока еще в лесу. Его жене звонили, она говорит, что не вернулся. Бороздит, наверное, просторы Синявы.

— Я его шлепну, — твердо сказал Боря. — Найду и завалю из ручника.

— Не гони коней, — осадил его я. — Выстройтесь в очередь, болезные вы мои. Пухлый ему собирается морду набить, Дима — посадить. Рыжего на всех на вас не хватит. Твой ручник, между прочим, «светлые братья» забрали. Они у тещи сделали обыск. Кстати, о птичках. Тебя могут к следаку дернуть по поводу Диминого ранения. Общепринятая версия такова, что мы впятером гуляли по лесу, нарвались на каких-то беспределыциков в маскхалатах, и Диме всадили пулю в жопу. Акима и прочих ни в коем случае не упоминать. Их с нами не было. Их вообще не было. Будут спрашивать — иди в отказ.

— Точно, надо было в Новгородскую сматывать, — закручинился Боря. — Я, наверное, так и сделаю. Соберу удочки и уйду партизанить, только меня и видели.

— Каждый человек — кузнец своего счастья. — Практика показывала, что наша совместная деятельность с компаньоном-курганником приводит к катастрофическим результатам. Можно было только приветствовать его инициативу. — Отдыхай на девственном лоне природы до первых холодов. К тому времени, может быть, все уляжется. Ну, ладно, у меня уже кредит кончается, закругляюсь.

Единицы и впрямь вовсю стремились к нулю. Впрочем, нужно было их совсем немного. Полистав записную книжку, я набрал заветный номер.

— Аллоу, — проворковал маслозадый ебун, — Конн слушает.

— Здравствуйте, Альфред Карлович, — постаравшись вложить в приветствие максимум любезности, произнес я. — Это Потехин беспокоит.

— Очень приятно слышать, — медвяным голосом ответствовал пидор.

— Помните, мы договаривались насчет реставрации статуэтки Девы Марии? Я бы хотел ее к вам сейчас подвезти, если вы, конечно, позволите.

— Ах, да-да, припоминаю. Отчего же, привозите, посмотрим, что можно сделать. Вы когда примерно будете?

— Через час, — дал я время бой-френду собраться. Я добрый.

— Хорошо. Через час буду вас ждать, — многообещающим тоном заявил дядюшка Альф.

Очень хорошо.

Не потрудившись извлечь обнулившуюся карту из телефонной щели, я вернулся в машину. Слава сидел, по-собачьи выжидающе глядя на дорогу.

— Прекрасно, — сообщил я. — Ребята живы, а наш любимец ждет, безумной страстию сгорая.

— Чем же ты его так увлек? — криво ухмыльнулся Слава.

— Ты не поверишь — Девой Марией.

— У-у!

Последний раз я имел дело с деревянными храмовыми статуэтками после третьего курса, когда кладоискательская деятельность занесла меня в Вологодскую область. Любят на севере России всяческие фигурки. Не знаю, к какому веку относились обнаруженные в полуразвалившейся церквушке облупившиеся святые, но переть на горбу тридцать километров до станции тяжеленного апостола с меня величиною охоты было мало. Так они и остались гнить — забытые шедевры древних мастеров.

Впрочем, выдуманный статуй сейчас значил для меня куда больше, ибо открывал доступ к источнику информации. В том, что источник будет фонтанировать, я нисколько не сомневался. Слава мастер проводить форсированные допросы.